Николай Лебедев: Сейчас я бы очень хотел снять космическую фантастику
В разговоре о режиссерской биографии Николая Лебедева поневоле приходится злоупотреблять словом «первый». Его дебют «Змеиный источник» (1997 г.) – видимо, первый в нашем кино психологический триллер. В этом фильме сюжет про поиски серийного убийцы разворачивался в реалиях обычного провинциального городка, будто взятого из пьес Островского. Военная драма «Звезда» (2002 г.) по повести Эммануила Казакевича стала одним из первых примеров органического соединения советских традиций жанра и западной школы саспенса. «Волкодав из рода Серых Псов» (2006 г.) по бестселлеру Марии Семеновой – первый опыт «героического фэнтези».
Если 2020-е, видимо, войдут в историю российского зрелищного кино как период сказок и игровых адаптаций мультфильмов, то предыдущее десятилетие запомнится как время активных жанровых поисков. И Николай Лебедев задал сразу два тренда – «Легенда № 17» (2013 г.) проторила путь всем последующим спортивным драмам, а «Экипаж» (2016 г.) – фильмам-катастрофам. Эти кассовые хиты, как и новый фильм «Кракен», идущий сейчас в прокате, режиссер снял вместе с компанией «Тритэ».
«Кракен» – это фантастический экшн о двух подлодках, экипажи которых лицом к лицу столкнулись на дне океана с древним монстром. Отдельная интрига фильма связана с тем, что капитаны субмарин – родные братья (их играют Александр Петров и Виктор Добронравов), которые давно не ладят, но общая беда заставляет их забыть про старые обиды. Проект был анонсирован еще в 2021 г. как новая работа режиссера Алексея Сидорова («Т-34»), но он в итоге остался в титрах соавтором сценария.
В интервью «Ведомостям» Николай Лебедев рассказывает, как стал постановщиком «Кракена» и чем ему помог плюшевый осьминог, а также вспоминает о своих ранних триллерах, несостоявшемся камео Алексея Балабанова и влиянии Хичкока – мнимом и реальном.
«То темное, что дремлет в нас, пока его не разбудят»
– Кракен помимо прочего еще и герой уже классического мема «Выпускайте Кракена», вдохновленного фильмом «Битва титанов». Поэтому, как только ваш фильм был анонсирован, интернет мгновенно отреагировал шутками. Вы не думали как-то постмодернистски обыграть, учесть эту реакцию зрителя в сюжете?
– Боюсь, я оказался не в тренде. Для меня Кракен – это прежде всего существо мифическое, из того же ряда, что и Медуза Горгона, и Минотавр, и Эриманфский вепрь, которого укрощал Геракл. Они не несут для меня никакого современного видения, шутливого наполнения. Я не видел картину, о которой вы говорите. Конечно, я смотрел «Пиратов Карибского моря», где мелькает Кракен, – но, честно говоря, я вспомнил об этом только потому, что где-то прочитал в рецензиях. В «Пиратах» я запомнил другие вещи. И когда делал свой фильм, вдохновлялся, скорее, Спилбергом и его «Парком Юрского периода» (а Спилберг, в свою очередь, ориентировался на классического «Кинг-Конга» 1933 г.). Но для меня «Кракен» начался с того, что я собрался сделать кино про космос и инопланетных монстров…
– Ничего себе!
– Да, я задумал эту историю еще где-то в середине 2000-х, но она долго не выстраивалась. Во время пандемии я наконец созрел, написал первый, очень грубый вариант сценария и показал его в студии «Тритэ Никиты Михалкова». Собственно, поэтому мне и предложили «Кракена» – продюсеру Леониду Верещагину стало понятно, что меня интересует такого рода кино. И я решил, что это предложение можно использовать в своих хищных целях. Снимать надо то, что искренне хочется делать, а не то, что ситуация диктует. А мне очень хотелось снять кино про мифическое чудовище.
– Вы придумали биографию своему Кракену? Как он выжил в доисторические времена, почему ушел в спячку?..
– Мне биография Кракена была важна лишь в той части, насколько она обусловила его внешность, его повадки. Я подробно описывал в режиссерской экспликации древесный рельеф кожи Кракена, покрытой рубцами, его слепые глаза – он же такой древний, что уже не видит, зато все слышит. А почему он заснул – я не знаю, если честно. Я понимал, почему он проснулся. Мифические существа, как мне кажется, засыпают, потому что им этого хочется, – а просыпаются, потому что мы их тревожим. И Кракен для меня все же не живая сущность, а скорее то темное, что дремлет в нас, пока его не разбудят.
– Вы же очень много отсмотрели документальных фильмов об осьминогах. Из того, что узнали, – что впечатлило больше всего?
– Я все это отсматривал с конкретным прицелом – как бы использовать. Например, меня впечатлил план «бурлящих» щупалец, когда они сбиваются в такую огромную живую массу, – и я понял, что это обязательно должно быть использовано в фильме. Если я искал большие документальные фильмы, то Александр Серков, наш специалист по компьютерной графике, нашел где-то массу маленьких видеороликов про осьминогов – по 10 секунд, по 30, по минуте. Это оказался невероятный кладезь референсов повадок, реакций – что сильно упростило коммуникацию. Допустим, я хотел, чтобы в самом финале Кракен как бы встал на дыбы перед подлодкой, – но CGI-специалисты не совсем понимали, что я имею в виду. И я просто нашел и отправил им нужный ролик с этой «позой». Еще мне очень помогла мягкая игрушка – большой розовый осьминог. Я его случайно увидел в аэропорту, сразу купил и на нем уже искал нужные точки съемки, ракурсы. Звучит смешно, но как иначе показать то, что никто не видел и каждый представляет по-своему?
Вместе с Александром Серковым мы долго придумывали, обсуждали, каким должен быть внешний вид Кракена, исходя из наших задач. Сразу договорились, что в фильме будет немного общих планов с плывущим Кракеном – потому что плывущие осьминоги невероятно грациозны и это не так визуально впечатляюще, зловеще, как, например, ползущие моллюски. Договорились, что Кракен не будет «складываться» – напротив, нам нужна такая махина почти каменистого вида. Позднее еще возникла идея сделать несколько «слоев» щупалец, что, конечно, привело к тяжелейшим проблемам с компьютерной графикой. Оказалось, просто не существует алгоритмов, которые управляют такими фантастическими существами. Это был действительно вызов – заставить ожить, правдоподобно двигаться все эти десятки щупалец. Саша говорит, что наш Кракен – это самое сложное существо в компьютерной графике в России на сегодняшний момент.
«А какой реализм, скажем, в «Давиде» Микеланджело?»
– «Кракен» еще удивителен тем, что в титрах рядом с вами стоит имя Алексея Сидорова, тоже большого режиссера, но как будто полярного по своему темпераменту. Мир сидоровских фильмов тяготеет к бинарным оппозициям, контрастам – а у вас в «Кракене» в итоге нет ни одного злодея. И адмирал-ястреб, которого играет Алексей Гуськов, пережив моральное банкротство, потом ведет себя прилично, и братья, оказывается, мучили друг друга не из ненависти, а скорее из большой любви. Вы, когда вошли в проект, испытали некоторое сопротивление сценарного материала?