Живопись по стойке смирно
Ринат Волигамси: сюрреалистический фотореализм
Уфимскому художнику Ринату Волигамси (род. 1968) уже лет двадцать подряд снится абсурдистский сон о позднесоветской армейско-барачной цивилизации, полный дурных предзнаменований. Сон этот он пересказывает зрителю в монохромных картинах и скульптурах, напоминающих пожухлым колоритом старую фотографию, но начисто лишенных какого-либо ностальгического флера.
Ринат Волигамси (ананим фамилии Исмагилов) проснулся знаменитым лет через десять после того, как получил Государственную премию Российской Федерации,— правда, сам он, в искусстве дистанцирующийся от всего официального и государственного, рассказывать об этом не любит, а награду иронично называет «Государыней». Тут на удачу сошлось несколько обстоятельств. Во-первых, был закончен «Неофициальный альбом» (2005–2006), мокументальная фотобиография Сергея Ульянова, ленинского брата-близнеца, бежавшего из Советской России и вычеркнутого из официальной советской истории,— фальсификатора, изготовившего подделку с фантастической убедительностью, предательски выдавало обэриутское остроумие. Во-вторых, был готов сайт художника, в те годы еще не обласканного вниманием важных галерей и коллекционеров. В-третьих, на сайте — по совету друга, занимавшегося его разработкой,— было написано, что ссылка на материалы сайта обязательна. «Комсомолка» сослалась — вскоре вместе с интернет-славой пришел институциональный успех, биеннале в Новосибирске и Красноярске, «Белые ночи» в Перми, «Арт-Москва» и прочие радости столичной жизни. Дело, конечно, было не только в сайте и интернет-революции, сократившей для художников с окраин империи путь в метрополию, дело было в самом «Неофициальном альбоме», с которого началась новая страница в искусстве Волигамси.
Волигамси родился на юге Башкирской АССР, в рабочем поселке Ермолаево, в татарско-башкирской семье. Представителей творческих профессий в роду не было, но отец увлекался каллиграфией, дядья с отцовской стороны — резьбой по дереву и чеканкой, так что подростку, изрисовавшему в доме все что можно, в конце концов купили масляные краски и выписали журнал «Юный художник», по которому он самостоятельно готовился поступать в Оренбургское художественное училище. Экзамены провалил, был в полном отчаянии, но по совету родителей поступил на архитектурно-строительный факультет Уфимского нефтяного института, выучился на архитектора и почти десять лет проработал в различных бюро, занимаясь реконструкцией и проектированием в Башкортостане и на Южном Урале, в частности — в Златоусте. С Златоустом и связана его «Государыня», но не в области архитектуры, а в области дизайна: отправившись на Златоустовскую оружейную фабрику трудоустраивать жену-художницу, рисующий на досуге архитектор неожиданно трудоустроился сам — Бажов попутал, романтика уральских народных промыслов захватила, и ремесло златоустовской гравюры на стали было освоено на таком уровне, что в 1994-м в составе коллектива художников-граверов и мастеров-оружейников он получил свою Госпремию за коллекцию наградного холодного оружия. В Златоусте в 1995 году прошла первая персональная выставка художника Волигамси.
Ни архитектурная практика, ни златоустовское ремесло не смогли отвадить его от живописи и рисования, где он, вечерний и воскресный художник, с юности, по его собственным словам, испорченный сюрреализмом, шел на ощупь, каким-то своим особым путем. Книжный западный сюрреализм, знакомый по альбомам, просочившимся сквозь железный занавес в перестроечные годы, накладывался на сюрреализм позднесоветский, умеренно фрондерский, практиковавшийся художниками, которые пусть и не были учителями Волигамси в прямом, школьном смысле, но оказали не него большое влияние. В Уфе это был академик, заслуженный и народный художник республики Сергей Краснов, поклонник позднего, «атомного» Дали, мастер фантастических пейзажей с историософской программой. Одного взгляда на opus magnum академика, триптих «Азбука геноцида» (1987), где границы империи, увиденные в «аэрокосмическом» ракурсе, охраняют гигантские звездчатые пирамиды, достаточно, чтобы понять, что «звезды» и «мавзолеи» Волигамси, бывшего завсегдатаем красновской мастерской, прочно укоренены в почве башкирского искусства. В Москве — а Волигамси старался по возможности ездить в столицу на выставки и ярмарки — его поддерживал другой академик и заслуженный, председатель Творческого союза художников России Константин Худяков, сразу одобривший идею «Неофициального альбома».
