Антон Мегердичев: Хотите что-то изменить — так меняйте сейчас
В прокате идет «Плагиатор» – романтическая комедия, напоминающая завязкой и «Назад в будущее», и Yesterday, и «Окно в Париж». По сюжету музыкант-неудачник Егор (Роман Евдокимов) работает в караоке-баре и помогает гостям вытягивать трудные ноты известных хитов. Однажды сама судьба подкидывает ему отличную возможность заработать – парень случайно открывает портал в 1991 г., когда еще никто не плакал над техно, а слова «только» и «рюмка водки на столе» еще не сцепились прочно в одну строчку. Вся история российского шоу-бизнеса теперь в руках Егора, хотя хочет он лишь одного – быть счастливым в своем времени со своей девушкой (Стася Милославская).
Удивительно, но этот легкий летний фильм (совместное производство «Марс медиа» и Arna Media) снял признанный постановщик больших и зрелищных эпиков Антон Мегердичев – режиссер «Метро», «Движения вверх» и «Сердца пармы». В интервью «Ведомостям» Мегердичев рассказывает, почему решил отдохнуть от жанра экшн, как сам мечтал стать звездой рокн-ролла, но размагнитил все свои записи, а также рассуждает, как кино может зомбировать зрителя.
– Так все-таки ваш герой Егор – талантливый музыкант?
– Безусловно, да.
– Тогда почему все у него не ладится? Как говорит его мама: «Недостаточно сильно захотел»?
– Этот вопрос я исследую всю жизнь. Я знаю очень многих по-настоящему талантливых людей, которые почему-то не имеют успеха. И наоборот, есть масса счастливчиков – совершенно «деревянных», слабо образованных, что ни делают – все посредственно. И вдруг выдают бешеный хит. Проблему Егора я для себя обрисовал так – он пытается делать что-то свое, при этом хочет быть понятым публикой. И поэтому как бы завис в пространстве: он не гений, но и недостаточно пошл, чтобы нравиться. Мне кажется, любой, кто пытался писать стихи или песни, понимает его состояние – когда ты вроде бы все делаешь как надо, а оно не работает. Мучаешься, страдаешь, пока в итоге не повторяешь за поэтом Иваном Бездомным: «Обязуюсь не писать стихов». Но Егору всего 30, в нем еще горит этот огонек, и он пытается, ищет.
Однако для меня важнее не вопрос, талантлив он или нет. Мне кажется, сама идея – что надо обязательно стремиться к успеху – далеко не всегда, прошу прощения за тавтологию, успешна. В том смысле, что стремление преуспеть необязательно приводит к гармонии. Егор «подправил» неправильное прошлое, добился материального благополучия – однако счастлив ли он? Мне бы хотелось, чтобы после просмотра зритель вынес одну мысль – не надо сожалеть о прошлом. Наоборот, надо ценить этот бесценный опыт проб и ошибок, который сделал вас такими, какие вы есть. А если хотите что-то изменить – так меняйте сейчас, вы же живы.
– Состояние «делаешь как надо, а не работает» – это вы говорите и про собственный опыт тоже? Вы же занимались музыкой, насколько я понимаю?
– Да, я учился в музыкальной школе по классу виолончели пять с половиной лет, но предпочел спорт – я занимался фехтованием на саблях. Хотя до 10-го класса еще иногда играл в квартетах. А потом у меня, как у всех советских школьников тех лет, появилось желание стать звездой рок-н-ролла. Я стал сам сочинять песни под гитару – хватило на две кассеты. Позднее я все переслушал и размагнитил, сказав себе: «Да никогда больше». У меня никак не получалось совместить слова с музыкой так, чтобы... Я в качестве примера всегда привожу песню Цоя «Печаль»: «Дом стоит, свет горит. Из окна видна даль. Так откуда взялась печаль?» Казалось бы, не то чтобы какая-то сложная лирика. Аккорда два. А вся страна рыдает. Просто в ком-то есть Бог, а в ком-то его нет. И когда приходишь к этому осознанию, начинаешь ценить талант – людей, у кого получается то, что не получается у тебя.
– Не помните, о чем сочиняли песни? О любви?
– Ох, уже не помню. Но о чем пишут песни десятиклассники? Наверняка о любви. И гражданские песни тоже – как раз тогда вышел самый популярный альбом Цоя «Группа крови». «Между землей и небом – война», вот это все. Мы его все заслушали на кассетах и что-то писали в этом духе.
– В фильме еще есть герой Максима Лагашкина, который всю жизнь жалеет, что так и не стал профессиональным виолончелистом. Это не автобиографическая деталь?
– Нет. Это было в сценарии Ильи и Светы Шиловских.
– Но вы соавтор «Плагиатора»? Кажется, вообще впервые указаны в титрах как сценарист.
– Я на каждом фильме что-то пишу. Но я ни в ком случае не автор сценария, потому что в моем понимании сценарист – это тот, кто сражается с белым листком бумаги. А я всего лишь адаптировал сценарий под реальность и под свое понимание. На «Плагиаторе» я дописал довольно много, поэтому позволил себе разделить титр.
– А много было драфтов? У фильма очень длинный список сценаристов.
– Первый драфт написал Илья Шиловский, к сожалению, покойный сейчас, и Света. Я получил текст, когда Ильи уже не было. И там были какие-то нерешенные вещи – непонятно, как сценически их делать. Мы начали писать с одним автором, потом с другим. Потом все заглохло. А затем появился квартет «Заячий стон», который предложил пару интересных шуток и ходов. Так образовался огромный массив идей, тем не менее базирующихся на варианте Шиловских. И я уже сел и где-то за месяц-полтора свел все в единый текст, который был принят в производство.
– Один вариант написал Роман Кантор, правильно?
– Да, Кантор написал сценарий, но концептуально ушел в более взрослое кино. Он рассматривал шоу-бизнес как такой рассадник порока, что, может быть, и правильно. (Смеется.) Но нам с продюсерами и мне лично хотелось все-таки сделать чуть-чуть наивное кино о любви. Такую сказку для взрослых.
«Я никогда не думал, что это столько стоит»
– Почему портал в прошлое открывается именно в лето 1991 г.?
– Совершенно рандомная история, так уже было в сценарии. Если порассуждать – наверное, потому, что это Советский Союз на излете, уже обреченный и к тому времени сильно похожий на детский сад. Тогда было много радости, можно было творить какие-то шалости, но еще не пришла настоящая чернуха. Начало 1990-х было все-таки светлым временем – что для нашей темы было очень нужно.
– И для вас тоже это было светлое время?
– Да, ровно таким оно мне и запомнилось. Я тогда был молодым человеком, мне исполнилось 22. Я вот-вот должен был окончить институт. И тогда мы все наивно полагали, что теперь-то мы знаем, как все должно быть. Русский человек во все верит «с головой». Как сначала он поверил в коммунистическую идею, так в 1990-е гг. он искренне поверил в идею рынка. Нам читали политэкономию, про акционерные общества, все было красиво – казалось, что сейчас все устроится. Талантливый, образованный человек начнет зарабатывать, а неталантливый – нет, и это справедливо. Но все случилось как случилось. И через несколько лет все – вне зависимости от образования и талантов – пошли торговать носками.