Россия — родина жуков
Как из одной успешной киномистификации родился миф об отце советской анимации
Весной 1912 года в программах российских кинотеатров появилась короткометражная драма «Прекрасная Люканида», которая, как подчеркивала реклама, была «разыграна жуками». Костюмированные сценки в исполнении насекомых оказались настолько убедительными, что публика, не подозревавшая о технологии создания кукольных мультфильмов, тут же поверила в достоверность зрелища. Сознательно сконструированный киностудией Александра Ханжонкова миф об искусном дрессировщике жуков быстро пересек границы Российской Империи, а его автор, бывший мелкий чиновник из провинциального Ковно Владислав Старевич, впоследствии признан создателем не только отечественной, но и — когда это понадобилось — мировой анимации.
кинематографии»
№ 30, 1912
Изучая биографию Владислава Старевича (1882–1965), можно подумать, что имеешь дело с персонажем псевдодокументального фильма Питера Джексона «Забытые негативы» (1995), главный герой которого — вымышленный новозеландский кинорежиссер Колин Маккензи — якобы совершил все важнейшие открытия в раннем кино, опередившие свое время. Но достижения Старевича, который любил мистификации и сознательно поддерживал легенды о дрессированных насекомых, задокументированы и реальны.
Наш герой — один из первых отечественных режиссеров, чьи фильмы попали в зарубежный прокат (снятые в 1912‑м «Прекрасная Люканида», «Месть кинематографического оператора» и др.). Редкий российский дореволюционный кинематографист, вступавший в полемику с кинокритиками на страницах профессиональной прессы. Пацифист, высказывавший в своих картинах антивоенные взгляды («Лилия Бельгии», «Люди — рабы, только море свободно», оба — 1915). Постановщик первого российского предвыборного агитационного фильма («К народ‑ ной власти», 1918). Режиссер, на фильме которого впервые в отечественном кино произошло разделение труда художника — на художника по декорациям и художника по костюмам («Калиостро», 1918).
кинематографии»
№ 47, 1912
Исследователи традиционно смотрят на Старевича лишь как на основоположника российской анимации, логичным образом продолжившего свою карьеру в игровом кино. И нередко забывают, что он был актером-любителем, прекрасным живописцем, великолепным рисовальщиком, художником-карикатуристом и, конечно, сатириком. Во время работы он принимал на себя обязанности сценариста, режиссера, оператора, художника и подчас даже исполнителя главных и второстепенных ролей. Сегодня подобное в порядке вещей, но для раннего кинематографа, в котором сравнительно быстро оформилось разделение труда между участниками кинопроцесса, это уникальное явление. Благо‑ даря специфическому чувству юмора, природному упрямству, обширным техническим знаниям и неординарному набору интересов и хобби Старевич стал одним из первых отечественных режиссеров-авторов в современном смысле этого слова. В том числе автором мифа о самом себе.
Однажды, уже после успеха первых анимационных фильмов, в съемочное ателье к Старевичу заявился крикливо одетый человек, оказавшийся сотрудником газеты «Московский листок». По свидетельству художника Бориса Михина, журналист начал одолевать Старевича вопросами о технике дрессировки жуков: «Нам известно, что такие животные и насекомые плохо поддаются дрессировке. Нас интересует, каким методом вы их дрессируете. Дуровским? Как вы их кормите и когда? До съемки или после и чем именно?» Старевич, любитель розыгрышей с большим стажем, сделал вид, что крайне возмущен подобными вопросами: «Вы хоти‑ те, чтобы я открыл вам секрет моей дрессировки? Никогда! Слышите — никогда!..» Легенда о дрессировщике жуков благодаря усилиям Старевича и Ханжонкова продержалась как минимум год: даже в 1913 году пресса вспоминала о некоем «гродненском помещике, специализировавшемся на постановках картин с участием насекомых».