Успех без зависти. Новое поколение и старая классика в новосибирском театре «Глобус»
В астраханском ТЮЗе ставят Ремарка, в Челябинске покажут пластический спектакль о «живых камнях» тровантах, в Мурманске — спектакль об атомоходе «Ленин». «Сноб» и нацпроект «Культура» продолжают цикл публикаций о региональных детских театрах. В третьей части — рассказ о театре-«паруснике» и трендах театральной режиссуры
В новосибирском «Глобусе» репетируют Островского — режиссер Иван Орлов ищет новый подход к постановке пьесы «Не было гроша, да вдруг алтын», чтобы раскрыть актуальность текста, написанного 150 лет назад. В будничном свете репетиционного зала проступают контуры будущего спектакля.
В первых репетициях есть особое очарование — актеры проходят текст «налегке», без грима и костюмов, декорации условны, а вместо сценического света — голая правда актерского существования наедине с текстом. «А я-то, маменька, я-то! Меня-то пожалейте, ведь я жених!» — ловко уклоняется от тумаков нескладный Елеся (Иван Басюра), гордо приосаниваясь при слове «жених». «Посудите только, добрые люди: дома денег ни копейки, а он чижей ловит да на барышень любуется. Вот я тебя!» — не сдается маменька Мигачева (Наталья Тищенко), гоняясь за сыночком с бутафорским дрыном в руках. Режиссер, следивший за происходящим сидя верхом на стуле, смеется, вскакивает, бежит на площадку: «А давайте вот так попробуем!» На репетициях Ивана Орлова легко дышится — об этом говорят все, кто с ним работал. «В моих актерах живет замечательный внутренний ребенок. Моя задача — позволить ему играть, не сковывая рамками», — говорит Орлов.
Пять лет назад новосибирские режиссеры дружно вернулись к классике — Толстому, Достоевскому, Чехову, Шекспиру. «Театр становится все более условным, — объясняет Орлов, в 2018-м поставивший на сцене “Глобуса” пьесу Лопе де Вега “Учитель танцев”. — Классика — это прежде всего образы и театральная поэтика. Да, сегодня театры занимаются современной драматургией, но, на мой взгляд, она редко дает глубокие наблюдения за природой человека в экзистенциальных жизненных обстоятельствах. Принято считать, что Островский — бытописатель. Но когда сегодня читаешь его текст, понимаешь, что каждый из его героев — это образ, созданный драматургом и питающий твое воображение. Да, его герои условны, но за ними стоит правда».
Тенденции актуального театра сегодня в прямом смысле развязывают руки режиссеру — классический текст можно переписать, действие — перенести в современные реалии, а акценты усилить злободневными смыслами. Зритель хорошо считывает подобные режиссерские послания — особенно молодое поколение, жадное до новых революционных форм. Но Орлов переписывать и перекраивать Островского не стал — история молодой девушки, попавшей в финансовую яму, остается без изменений. «Мы решили создать вневременное пространство, — поясняет он. — Хотим показать узнаваемых героев — на уровне архетипов и психологических портретов». Режиссер уверен, что зритель хорошо примет эту историю — новосибирская