RR Люкс.Личности.Бизнес.Дизайн
Богатый старый дом
«Берлинский дом» — один из самых заметных объектов в московском «золотом треугольнике» роскоши. В ретроспективе RR — его история до наших дней. С комментариями очевидцев
Глава 1: Дом из романа
Кудрявый красавец в белом мундире мчится на коне под музыку Исаака Шварца, осыпая возлюбленную полевыми цветами. Из фильма Владимира Мотыля «Звезда пленительного счастья», снятого к 150-летию восстания декабристов, даже не слишком интересующиеся историей зрители узнали о романтической любви заговорщика Ивана Анненкова и француженки-модистки Полины Гёбль, отправившейся за любимым на каторгу. Александр Дюма, вдохновившись необычной судьбой пары, написал об этой любви роман «Учитель фехтования» ( Mémoires d’un maître d’armes). Писатель даже встретился с прообразами своих героев в Нижнем Новгороде, где чета обосновалась после сибирской ссылки. Жить в столицах им было запрещено. Полина (в романе — Луиза) уже давным-давно звалась Прасковьей Егоровной и стала попечительницей местного Мариинского училища, а её восстановленный в правах супруг — предводителем дворянства Нижегородского уезда. Книга Дюма Прасковье Егоровне не понравилась: писатель, по её мнению, позволил себе слишком вольный полёт фантазии.
Фильм Мотыля ближе к реальности. В нём режиссёр эффектно вывел взбалмошную и эгоистичную мамашу декабриста Анну Ивановну, окружённую толпой прислуги, что намекало на её несметное богатство. И в самом деле статская советница Анненкова была очень богата, владела поместьями в Симбирской, Оренбургской, Нижегородской губерниях и 5000 крепостных.
Образ Анны Анненковой, в девичестве Якоби, сохранил изящный акварельный портрет в овальной рамке, ныне хранящийся в фондах Литературного музея Пушкинского Дома в Санкт-Петербурге. Матери своей, Екатерины Ефимовны, умершей родами, Анна не знала. Девочку воспитывал и до чрезвычайности баловал отец, Иван Варфоломеевич Якоби (Якобий), русский дворянин польского происхождения, участник Русско-турецкой войны 1768—1774 годов, генерал от инфантерии, генерал-губернатор Астраханский, Уфимский и Симбирский, Иркутский и Колыванский. Иван Варфоломеевич приобрёл в Москве у представителя рода Шереметевых участок земли и в 1776 году выстроил там роскошный особняк, образец зрелого классицизма. Купольная полуротонда со сдвоенными ионическими колоннами оформляла угол Петровки и Кузнецкого Моста, образующий уютную маленькую площадь. Этот уголок Москвы тогда, в последней четверти XVIII столетия, стремительно приобретал аристократический характер. Здесь обосновались представители русской знати: графы Воронцовы-Раевские и Бутурлины, князья Лобановы-Ростовские и Щербатовы, сенатор Новосильцев.
С двух сторон к парадному фасаду дома Якоби примыкали симметричные трёхэтажные флигели. Позже к зданию пристроили ещё один корпус. Имя автора проекта точно не известно, но существует немалый соблазн приписать его Василию Баженову, как это в 1950-е сделал Игорь Грабарь: «Это типичный угловой особняк, проектированный, бесспорно, Баженовым, хотя и осуществлённый не им лично…»
По воспоминаниям очевидцев, интерьер дома Якоби с прямоугольными, круглыми и овальными комнатами отличался пышностью. Возможно, интерьеры создавались уже по вкусу любимой дочери сибирского наместника Анны Ивановны, ибо особняк на Петровке отец преподнёс ей на свадьбу. Мужем Анны стал нижегородский помещик, гвардии капитан в отставке, статский советник Александр Никанорович Анненков. Его миниатюрный портрет тоже хранится в Пушкинском Доме. Бравый гвардеец Анненков изображён на фоне военного лагеря — в треуголке, с залихватски вздёрнутой бровью.
Дружно ли жили супруги, неизвестно. В 1803 году Анна Ивановна овдовела и осталась первейшей московской богачкой с двумя маленькими сыновьями — Гришей и Ваней — на руках. Ивану на момент смерти отца был всего год. Его старшего брата Григория в 1824 году убили на дуэли (этот момент, к слову, тоже есть в фильме Мотыля).
Ивана сия печальная участь миновала. Он посещал лекции в Московском университете (потом, впрочем, бросил занятия ради военной службы), зачитывался произведениями Руссо и других французских мыслителей эпохи Просвещения, а дома наблюдал причуды властной матушки. Не вынося шума, та приказывала лакеям ходить в чулках на войлочной подошве и говорить шёпотом. Но и спать, как все люди, барыня не желала: Анне Ивановне предсказали смерть во сне, поэтому всю ночь служанки (числом до сорока) обязаны были непрестанно переговариваться, чтобы не дать Анне Ивановне заснуть. Боясь погрузиться в объятия Морфея и ненароком отойти в лучший мир, Анненкова дремала вполглаза, возлежа в креслах в пышном чепце с бантами и туфлях с лентами, укрывшись меховой шалью. Ее покои, по воспоминаниям современников, были обиты плотным малиновым штофом с крупным рисунком. По ночам Анненковой порой приходила фантазия чем-нибудь закусить, поэтому на кухне постоянно дежурили повара.
Комнаты особняка хозяйка обставила резной позолоченной мебелью, модной в годы её молодости. Особая комната была буквально забита роскошными мехами, которые Анна Ивановна некогда привезла из Сибири. «Мне, как иностранке, казалось, что я попала в сказочный мир. Дом был громадный… Парадных комнат было без конца, но Анна Ивановна никогда почти не выходила из своих апартаментов», — вспоминала Полина Гёбль в мемуарах, пользовавшихся, к слову, большим успехом у читателей.
Гёбль была французской дворянкой, уроженкой Нанси. После гибели её отца, наполеоновского офицера, семья девушки осталась совершенно без средств. Полине пришлось стать, как теперь говорят, экспаткой: по контракту с торговым домом Дюманси она отправилась в Москву — служить в модном магазине на Кузнецком Мосту. За полгода до восстания декабристов мадемуазель Гёбль познакомилась с поручиком Анненковым, который «был чрезвычайно красив собою, необыкновенно симпатичен, умён и пользовался большим успехом в обществе». Молодой блестящий аристократ так очаровался модисткой, что предложил ей тайно обвенчаться. Но Полина отказалась, боясь гнева матери своего возлюбленного.
14 декабря 1825 года член петербургского филиала Южного тайного общества Иван Анненков командовал взводом кавалергардов на Сенатской площади. После ареста его допрашивал лично Николай I в Зимнем дворце. К слову, эта сцена с исполненной ледяного презрения угрозой царя «я вас в крепости сгною» почти буквально перешла в сценарий фильма «Звезда пленительного счастья» из книги Дмитрия Мережковского «14 декабря», одной из четырёх частей его хрестоматийного романа «Царство Зверя».
Кавалергард-заговорщик получил 20 лет каторжных работ (позже срок сократили до 15). Полина Гёбль добилась высочайшего разрешения отправиться к возлюбленному в Сибирь, добралась до Читинского острога, где в апреле 1828 года они с Анненковым наконец обвенчались. Его мать, которую много лет обманывали и обворовывали её приказчики, постигло разорение. Имения Анненковой и московский дом на Петровке купили богатые коммерсанты Михалковы. Бывший барский особняк с ротондой превратился в коммерческую недвижимость. В нём открылся фешенебельный отель «Франция», позже переименованный в «Тонини». В списке знаменитых постояльцев гостиницы значились, в числе прочих, писатели Тургенев, Некрасов, Салтыков-Щедрин.