Метавселенная — это хайп или будущее человечества? Отвечают разработчики и венчурные инвесторы
Можно ли описать идею метавселенной так, чтобы ее поняла мама? Какие проекты уже существуют в этой сфере? Почему VR так и не ушел в массы? Чего в метавселенных больше — хайпа или смысла? И к чему может привести монополия на «метарынке»?
На эти вопросы отвечали участники митапа, посвященного настоящему и будущему метавселенных: основатель венчурной студии SDV Lab Дмитрий Волков, основатель компаний по разработке компьютерных игр Nival и Helio Games Сергей Орловский, основатель агентства AR/VR-продуктов Yode Андрей Ивашенцев и сооснователь анимационной студии Toonbox (Mr. Freeman) Павел Мунтян. Inc. публикует расшифровку этой дискуссии, прошедшей под эгидой SDVentures и технологическая конференция Linq 14 июля на Кипре.
Что такое метавселенная и почему все о ней говорят
Андрей Ивашенцев: Под метавселенной все понимают что-то свое. Мы как кучка людей, трогающих слона в темной комнате: кому-то попался хобот, кому-то — нога. Давайте попытаемся вместе нащупать слона целиком.
Сергей Орловский: Есть разные идеи. Метавселенной можно назвать виртуальную, дополненную, смешанную реальность, с криптовалютой и без нее, с разными другими сущностями, с искусственным интеллектом внутри. Никто не знает, как система будет работать, но все верят, что она изменит реальность. Не зря же в эту индустрию вливают сотни миллиардов долларов.
Павел Мунтян: Метавселенная — вещь эфемерная, поэтому нужно говорить о ее наполнении, о проектах в отдельности. Метавселенная не должна появиться сама по себе. Мы должны ее наполнить и описать. Огромную роль в этом наполнении будет играть технологический процесс. Куда технологии свернут, туда мы и пойдем.
Казалось бы, за последние 25 лет технологический процесс изменился до неузнаваемости. При этом, говоря «метавселенная» сегодня, мы имеем в виду почти то же самое, что и 25 лет назад. В 1997 году я сидел в чате, где были аватарки персонажей, у каждого были баблы («облака» с текстом), можно было ходить в псевдотрехмерном пространстве на двухмерном экране.
Думаю, это некий отложенный эффект, который даст о себе знать очень скоро. Мы начали использовать нейронные сети совсем недавно, хотя придумали их много лет назад. Пока что мы только говорим о метавселенных как о нашем будущем, а завтра можем увидеть наши фантазии, воплотившиеся в трехмерную реальность. Выльется ли этот набор возможностей в результирующий концепт, пока сложно сказать.
Главный риск метавселенных
Дмитрий Волков: В 1992 году была написана книга «Лавина» Нила Стивенсона. В ней было впервые упомянуто слово «метавселенная». Там настолько хорошо это понятие описано, что Марк Цукерберг всем инженерам Facebook* рекомендовал читать эту книгу.
Андрей Ивашенцев: Про метавселенные и виртуальные миры писали еще Эрнест Клайн в «Первому игроку приготовиться» и Сергей Лукьяненко в «Лабиринте отражений». Люди очень хотят представить себе классный виртуальный мир, где они могут чуть больше, могут быть лучше, живее. Сейчас все ищут панацею, чтобы такой мир создать мир. Кто первым соберет этот пазл, тот заработает много денег.
Здесь есть одно «но»: рано или поздно всем захочется думать, что виртуальный мир реальнее, чем тот, в котором мы живем. Нам не важно, какие мы настоящие, если наши аватары пользуются большей популярностью. Если в виртуальности ты лучше, чем в реальности, жить в VR объективно интереснее. И если метавселенная продолжит идти по этому пути, мы окажемся в мире, где цифровое пространство важнее реальности для большинства людей. Оно дешевле и проще. Берем цифровые очки, по трубочке подаем питание, и всё — люди счастливы, обеспечивай только интернет и электричество.
Дмитрий Волков: Недавно моя 14-летняя дочка сказала, что я эскапист — убегаю из реальности, что она в физическом мире, а я вечно летаю. Я ей ответил, что строю виртуальные миры. Она мне: «Поколение зумеров это не принимает. Мы хотим жить в реальной жизни». Тут действительно возникает дилемма — каким всё же должно быть будущее? Лично я считаю, что жизнь в виртуальном мире ничем не хуже, чем в реальном.