Цирцея и Фея Моргана: как героини древних мифов вдохновляют современных писательниц
Мифы и легенды на протяжении веков вдохновляли писателей, художников и мыслителей. Однако женские образы в этих историях зачастую оказывались ограниченны традиционными ролями. Сегодня писательницы предлагают новый взгляд на мифических героинь, возвращая им голос, силу и волю. В этой подборке — шесть современных произведений, которые переосмысляют легендарные сюжеты.
Криста Вульф «Медея. Голоса»
В классической версии древнегреческого мифа царевна Медея — колдунья, внучка бога солнца Гелиоса и дочь царя Колхиды. О ней рассказывается в одноименной трагедии Еврипида: Медея предает свою семью ради предводителя аргонавтов Ясона — помогает тому пройти испытания, которые устроил ее отец, а после, сбежав с возлюбленным, убивает родного брата, чтобы задержать погоню.
Но когда царь Коринфа предлагает Ясону в жены свою дочь, тот прогоняет Медею. Она бежит в Афины, передав сопернице свадебный подарок — плащ и златотканую повязку на голову. Огненный яд, которым они пропитаны, сжигает и невесту Ясона, и правителя Коринфа, и царский дворец. В самой известной версии мифа Медея из мести убивает и собственных детей от Ясона.
В трагедии Еврипида Медея выглядит чудовищем, воплощением ярости. Совсем другой персонаж предстает перед читателем в романе Кристы Вульф «Медея. Голоса» 1996 года. В нем героиня изображена не безумной, а рассудительной, независимой и стойкой. Она отказывается молчать, обличая жестокость коринфского общества, где цари убивают своих детей, чтобы оставаться у власти. Бросает вызов Ясону, который предал ее ради политических амбиций. Отвергает общественные ожидания, не стремится к одобрению окружающих и отказывается жить по правилам, навязанным женщинам в Коринфе.
Медея становится неудобной для коринфской власти: чтобы избавиться от нее, царь Креонт обвиняет ее в преступлениях, которых она не совершала (в том числе в убийстве собственных детей). В книге Медею преследуют не за ее поступки, а потому, что она — иная: женщина, чужестранка, носительница другой культуры. Вульф смещает фокус с личного конфликта Медеи и Ясона на более широкие темы. В центре повествования не просто трагедия женщины, брошенной мужчиной, а столкновение консервативного общества и женщины, ощущающей себя равной мужчинам. Криста Вольф обращается к универсальной теме изгнания «чужого» (и проводит параллели с разделенной Германией — личной темой для немецкой писательницы). Образ Медеи превращается в символ женской силы и борьбы за право быть услышанной.