У мозга нет гендера: кто и зачем убеждает нас в обратном
Розовые и голубые ленточки, спортивные секции для мальчиков и девочек, профессии для мужчин и женщин… На дворе XXI век, но по-прежнему мир живет стереотипами, рожденными еще в XIX веке. Нейробиолог Джина Риппон замахнулась на святая святых — миф о биологических различиях мужского и женского мозга, который развенчивает современная наука.
Женщин по-прежнему в разы меньше в науке, политике, топ-менеджменте. Они получают меньшую зарплату, чем мужчины, занимая те же позиции. Причем это замечено даже в прогрессивных странах, где активно провозглашено равенство полов.
Книга «Гендерный мозг» нейробиолога Джины Риппон — отнюдь не новый вид оружия в борьбе феминисток всего мира за свои права. Это объемный — почти 500 страниц — анализ многочисленных исследований, проведенных за более чем столетие, отсыл к первым исследованиям, проведенным еще в XIX веке, к истокам стереотипа о том, что между мужским и женским мозгом есть заложенная природой разница. Именно этот стереотип, по мнению автора, почти полтора столетия вводил в заблуждение не только науку, но и социум.
В книге — реальная попытка подставить под сомнение постулат, что мужской мозг в чем-то превосходит женский и наоборот. Чем плох такой стереотип — существовал же столько времени, почему бы не продолжить ему следовать? Стереотипы накладывают оковы на наш гибкий, пластичный мозг, считает Джина Риппон.
Поэтому да, бороться с ними обязательно нужно. В том числе с помощью нейробиологии и новых технических возможностей XXI века. Автор проследила кампанию по «обвинению мозга» на протяжении многих лет и увидела, «как прилежно ученые искали те различия мозга, которые поставили бы женщину на ее место».
«Если какой-то параметр, характеризующий низшее положение женщины, не существует, то его нужно придумать!» И это измерительное безумие продолжается в XXI веке.
Когда в 1859 году Чарльз Дарвин опубликовал свою революционную работу «О происхождении видов», а в 1871-м «Происхождение человека», ученые получили совершенно новую базу для объяснения человеческих характеристик — биологические истоки индивидуальных физических и психических особенностей, что стало идеальным источником объяснения различий между мужчинами и женщинами. Более того, Дарвин разработал теорию полового отбора — о сексуальном влечении и выборе партнера для спаривания.
Он четко обозначил границы женских возможностей: женщина стоит на низшей ступени эволюции относительно мужчины, а репродуктивная способность женщин — ключевая ее функция. И для нее вовсе не нужны более высокие качества разума, дарованные мужчине. «На самом деле Дарвин говорил о том, что попытки чему-либо обучить женскую особь этого вида или предоставление ей независимости могли попросту нарушить этот процесс», — объясняет исследователь.
Но последние тренды второй половины XX века и начала XXI показывают, что уровень образованности и интеллектуальной деятельности женщин отнюдь не мешает им становиться матерями.
Во всем виноваты гормоны?
В любых дискуссиях о половых различиях человеческого мозга часто возникает вопрос: «А что же гормоны?». «Неконтролируемые гормоны», на которые уже намекал Мак-Григор Аллан в XIX веке, когда говорил о проблеме с менструациями, стали модным объяснением, почему женщинам нельзя давать никакую силу и власть.
«Интересно, что Всемирная организация здравоохранения провела исследования, в которых обнаружились культурные вариации в жалобах, связанных с предменструальной фазой, — приводит контраргумент автор книги. — О перепадах настроения говорили почти исключительно женщины из западной Европы, Австралии и Северной Америки; женщины, принадлежащие к восточным культурам, например, китаянки, чаще называли физические симптомы, например, отеки, и реже сообщали об эмоциональных проблемах».
На Западе концепция предменструального синдрома (ПМС) была настолько общепринятой, что стала своего рода «неизбежно сбывающимся предсказанием». ПМС использовали для интерпретации событий, которые могли быть с тем же успехом объяснены другими факторами. В одном исследовании было показано, что женщины намного охотнее связывали свое состояние во время менструаций с плохим настроением даже тогда, когда явно вмешивались другие факторы.