«Стив Джобс пришел слишком поздно»: онколог Дэвид Агус о том, почему не смог вылечить основателя Apple от рака
4 февраля — Всемирный день борьбы против рака. Специально для Forbes Life Наталья Ломыкина встретилась с человеком, который лечил Стива Джобса — онкологом и автором нескольких бестселлеров Дэвидом Агусом, который рассказал, почему надо срочно бросать курить, не колоть ботокс, пить аспирин каждый день и ложиться спать в одно и то же время
Дэвид Агус — профессор медицины, обладатель множества премий и наград за исследования в области онкологии. Агус возглавляет междисциплинарную группу исследователей, занимающихся поиском новейших способов борьбы с раком. Именно к команде Агуса обратился Стив Джобс, когда стало ясно, что его болезнь прогрессирует. За последние годы у онколога вышло три книги, в том числе «Правила долгой и здоровой жизни» и «Завтра начинается сегодня» (издательство «Бомбора»), где рассказывает читателям, как заботиться о своем здоровье. Загорелый, поджарый Агус и сам следует собственным советам. После генетического исследования, которое показало высокий риск рака желудка, он сделал колоноскопию в 43 года, не дожидаясь рекомендованных 50 лет — и удалил обнаруженный полип: «Может, он и не превратился бы в опухоль, но проверять я не намерен». Наш постоянный обозреватель Наталья Ломыкина встретилась с Дэвидом Агусом на ассамблее «Здоровая Москва», чтобы задать важные вопросы о самом страшном заболевании в мире.
Начнем с вашей книги «Завтра начинается сегодня». Вы даете неожиданный эпиграф к книге о здоровье — цитату из книги Олдоса Хаксли «Дивный новый мир» «…Большинство людей вырастут довольными своей неволей и никогда даже не помыслят о революции». Что вы хотели этим сказать?
Для меня здоровье — дело очень личное. Здоровье — не то, что говорят вам врачи, не то, что случается по воле обстоятельств. Вы сами отвечаете за свое здоровье. У каждого есть шанс прожить гораздо более долгую и приятную жизнь, чем принято считать. Но важно вовремя открыть глаза. Медицина и технологии развиваются стремительно, а люди не пытаются это учитывать. Современному обществу очень не хватает лидеров именно в сфере здравоохранения. Когда я смотрю на Россию — такое влиятельное государство — я вижу, что у вас все в порядке с политическим лидерством. Пожалуй, сейчас это характеризует Россию — очень сильный лидер. Но это в политике, а когда речь заходит о здоровье — человека, пользующегося таким же влиянием, нет. В мире есть политические, экономические, военные лидеры, но тех, кто своим примером определял бы отношение к здоровью, практически нет. И раз нет лидеров, которые могут возглавить революцию в отношении человека к собственному здоровью, приходится делать это самостоятельно. Понимаете, какие бы чудодейственные лекарства ни были изобретены, здоровье и долголетие не наступят сами по себе — для этого нужно начать заниматься собой. Сегодня. Сейчас.
А что вы вкладываете в понятие «заниматься здоровьем»?
Профилактика. Основная проблема в том, что здоровье — очень долговременная инвестиция. Результат не виден сразу. Большинству людей это мешает: ты должен сегодня делать то, что поможет не завтра и не через год, а через 10-20 лет. Если ты сегодня выпил лекарство и завтра тебе стало лучше, тут все понятно. А вот делать что-то, рассчитывая на эффект через 20 лет, тяжело. Необходимо это осознавать и перестраивать свое мышление.
Посмотрите, к примеру, на Сингапур — они меняют саму систему. Да, человек может отказаться от назначенной во время диспансеризации колоноскопии, но в таком случае, если у него потом обнаружат рак толстой кишки, он потратит на исследования $60 000. Он может продолжать курить, но в этом случае лечение рака легких обойдется ему в $90 000. За счет такого подхода Сингапур добился значительных успехов в диагностике онкологических заболеваний на ранних стадиях. В Штатах никто не запрещает человеку курить, но его медицинская страховка будет стоить вдвое дороже. У вас в России очень развита бесплатная медицина, но курильщики при этом уравнены в правах с теми, кто не курит. Фактически человеку оплачивается лечение, независимо от его образа жизни. И это похвально с социальной точки зрения, но никак не стимулирует людей следить за собственным здоровьем. Мне кажется, пора пересмотреть отношение к профилактике и ответственности.
Как давно вы изучаете онкологические заболевания?
Я изучаю рак больше 30 лет.
Вы сами боитесь рака?
Нет. Знаете, когда мне было лет 12 или 13, я участвовал в национальном научном эксперименте. То есть я подростком попал в научную лабораторию — и вместо футбола или бейсбола в свободное время возился с пробирками с образцами. И я очень рано понял, что хочу не просто брать анализы, а по-настоящему помогать людям. Онкология — сфера, где это сейчас нужнее всего. Мы все в зоне риска — пациенты, врачи, ученые. И за свою недолгую, в общем-то, карьеру я уже вижу колоссальный прогресс. Мы начинали, когда медицина предлагала только химиотерапию, которая помогала, но слабо. Сейчас я могу дать пациенту лекарство, которое блокирует подаваемый раковыми клетками ложный сигнал «я свой» и таким образом заставляет его собственную иммунную систему бороться с раком.
Расскажу о важном случае из моей практики, который случился в 1997 году, когда я работал в крупнейшем онкоцентре Нью-Йорка (Memorial Sloan Kettering Cancer Center). Ко мне пришел пациент 25 лет, у него был рак яичек, который дал метастазы в мозг, легкие и печень. Ему оставалось жить около трех месяцев, делать химиотерапию было уже поздно — кроме мучений, она бы ничего не дала. Ему сказали: мужайся и проведи это время с семьей. Но этот парень узнал (без всякого Гугла — сейчас сложно представить, как мы вообще жили до Гугла) об эксперименте, когда врач ставил два платиновых электрода и с помощью электромагнитного излучения на онкоклетки воздействовали высокими дозами препарата из платины. Этот парень позвонил мне в кабинет по стационарному телефону и попросил ввести ему платину. «Ты с ума сошел», — сказал я. Но он был настойчив, и его включили в трехмесячное клиническое исследование. И оказалось, что драгоценный металл, из которого обычно делают обручальные кольца, может убивать рак. Через несколько месяцев этот парень выиграл первую из семи гонок «Тур-де-Франс», его звали Лэнс Армстронг.
Десять лет спустя мы с ним сидели и разговаривали. И Лэнс сказал мне: «Агус (у меня в классе было 15 Дэвидов, так что меня всю жизнь зовут Агусом), я получил второй шанс, живу полноценной жизнью. Значит, платина работает?» И я честно ответил: «Я не знаю. Но платина совершенно точно изменила тебя так, что рак больше не смог расти».
Для меня рак — это глагол, а не существительное. Это нечто, что тело «делает», это процесс. Тело не «получает» рак, а «производит». Если смотреть на онкологию в таком ключе — открывается новая перспектива, новое направление в медицине. Моя задача, как врача, не вылечить рак, а изменить вас так, чтобы онкологии неоткуда было взяться. А значит, перед медициной стоят новые задачи — и это захватывающе. Мы пока не можем гарантировать выздоровление, но совершенно точно можем продлить нашим пациентам время полноценной жизни.
Для многих диагноз «рак» означает дорогостоящее мучительное лечение без особой надежды на успех. Помню, как бабушке моего близкого друга поставили онкологию, и семья восприняла это абсолютно обреченно: «Даже Раису Горбачеву не спасли, о чем можно говорить». Среди ваших пациентов был Стив Джобс, у которого были все возможности получить лучшее на тот момент лечение, но спасти его вы не смогли.
Два существенных момента. Во-первых, профилактика. Стив никогда не занимался профилактикой. Самое простое — аспирин. Одно из старейших лекарств, известных человечеству, есть в каждой аптеке, стоит недорого. Доказано, что если ежедневно принимать низкую дозу аспирина (75 мг), риск развития онкологии снижается на 30%, риск рака легких, толстой кишки и простаты — на 46%. Профилактика и регулярные обследования доступны практически все, независимо от уровня жизни.
Во-вторых, лечение. Стив пришел ко мне поздно. Врачи, к которым он обращался прежде, были неправы: они рекомендовали нутрициотерапию, а не операцию — и рак распространился по организму. Это была ошибка. Стив обладал талантом слушать свой организм и знал, чего хочет. Но он не врач. И в начале борьбы с раком он принял неверное решение — отказался от операции, которая, вполне вероятно, могла спасти ему жизнь.
