Ритуальный акт: как Конституция стала законом без духа закона
За истекшие 25 лет власть продемонстрировала, что она научилась использовать в своих интересах текст основного закона, находя в нем всевозможные лазейки
12 декабря российской Конституции исполнилось 25 лет: четверть века назад жители страны поддержали ее на всенародном голосовании. В этом юбилейном дне для меня есть и личная нотка — мой отец был участником Конституционного совещания 1993 года, на котором и был выработан первоначальный текст основного закона страны. Впрочем, ему участие, скорее, принесло неприятности. Через пару месяцев Борис Ельцин разогнал советы по всей стране, и отец лишился своей работы, поскольку трудился в системе советов, а главное, участвовал в совещании по советской линии — что и не понравилось тогдашнему тульскому начальству.
Конституции конституциям — рознь. Чтобы понимать их настоящее значение, необходимо смотреть на то, как они реализуются, как влияют на политическое развитие страны. Образцом конституции в современном мире является американская — небольшой документ в семь глав и двадцать семь поправок. Для американцев ее параграфы звучат куда торжественнее, чем стихи Библии, и отношение к ней вполне сакрально. Вся политическая жизнь США базируется на конституции и связана с ней, причем не формально, а вполне реально. По сути, страна живет по документу XVIII века, в который за двести последних лет было внесено только пятнадцать поправок, причем уточняющего характера, не меняющих текст принципиально, — настолько глубоко ее продумали и проработали авторы.
Конституции же многих других стран являлись ни к чему не обязывающими актами. Как писал по этому поводу Иосиф Бродский: «Конституция прекрасна. Текст со следами сильной чехарды диктаторов лежит в Национальной Библиотеке под зеленым, пуленепроницаемым стеклом».