Протоиерей Николай Данилевич: Раскол не устраняется росчерком пера
В цикле материалов, посвященных году создания автокефальной церкви на Украине, «Сноб» решил предоставить слово как сторонникам принятого решения, так и его резким противникам в русско-украинской православной среде. В этом интервью свою позицию о произошедшем год назад излагает замглавы Отдела внешних церковных связей Украинской православной церкви Московского патриархата протоиерей Николай Данилевич. УПЦ (МП) вместе с РПЦ отказалась признавать решение Вселенского патриарха.
Страдает Евхаристия
Ɔ. Вы представляете Украинскую православную церковь Московского патриархата — прежде единственную каноническую православную церковь на территории Украины. Решение Вселенского патриарха о предоставлении томоса УПЦ лишило вашу церковь такого статуса в глазах Константинополя и украинской власти. Что вы думали о происходящем год назад и что думаете теперь?
Прежде всего, давайте вспомним, что еще до создания ПЦУ звучало много воодушевленных прогнозов: что вскоре новая церковь объединит всех православных и туда даже перейдет как минимум 30% грекокатоликов, в частности тех, которые до 1990 года были православными. Однако ничего подобного не произошло. Ни один грекокатолический приход не перешел в ПЦУ. Украинское православие осталось так же расколото, как и в прошлые годы. Более того, появление ПЦУ привело к угрозе раскола всего мирового православия. Поэтому я не вижу никаких позитивных последствий после появления ПЦУ — кроме разве что объединения УПЦ КП и УАПЦ. То есть вместо двух раскольничьих структур появилась одна. Хотя и этого тоже полностью не произошло, ведь Филарет отошел от ПЦУ и опять возобновил УПЦ КП. Так что оценки и ожидания нашей Церкви не изменились. Скорее, оправдалось многое из того, что мы предсказывали. В частности, год назад в одном интервью я предположил, что Константинополь, судя по всему, хочет не столько предоставить автокефалию Украине, сколько зайти на ее территорию и получить влияние на часть украинцев. Именно так все и произошло.
Добавлю, что когда в апреле 2018 года анонсировали всю эту историю с предстоящим предоставлением томоса, никто в поместных церквях — ни предстоятели, ни архиереи — в это не верили. Не верили и мы. Потому что все это противоречило здравому смыслу и канонической логике. Все недоумевали: как это возможно в обход канонической УПЦ? Кому давать автокефалию? Раскольникам нельзя, УПЦ не просит.
Сегодня, как мне кажется, и сам Константинопольский патриархат не испытывает особого восторга от сложившейся ситуации. Своими действиями Фанар скомпрометировал себя перед всем православным миром. Авторитет патриарха Варфоломея очень упал. Об этом мне рассказывают из греческого мира. Видно, что Фанар рассчитывал на блицкриг в плане признания ПЦУ, но этого не вышло. Вперед продвинуться они не могут, назад пока не хотят. ПЦУ для них сейчас как чемодан без ручки: нести сложно, бросить жалко.
Да и в самой ПЦУ за прошедший год я не вижу церковного, богословского, интеллектуального или какого-нибудь другого прорыва, как об этом трубили год назад. Мол, если будет автокефалия, все изменится. Наоборот, я вижу, что за это время заметно оживилась внутренняя и внешняя жизнь Украинской православной церкви.
Ɔ. Из любой кризисной ситуации надо искать выход. Каким вы его видите в данном случае?
Выход надо искать на всеправославном уровне. В результате односторонних действий Фанара в Украине были нарушены как минимум три базовых принципа Церкви: соборность, апостольская преемственность и Евхаристия. Кстати, это не мои слова. Это слова архиепископа Албанского Анастасия, с которым мы встречались недавно. Соборность нарушил патриарх Варфоломей своим односторонним вмешательством в Украину. Ведь можно же было сделать как в Болгарии, где в 1998 году собрались предстоятели церквей и соборно решили проблему возникшего там в 1992 году раскола. Вызвали раскольнических архиереев, каждый из которых пришел с личным покаянным письмом, и приняли их в лоно Болгарской церкви, от которой те раньше откололись. А в Украине вместо присоединения раскольников к церкви просто создали еще одну параллельную структуру. Апостольская преемственность тоже нарушена, поскольку были признаны действительными архиерейские рукоположения, совершенные в расколе, в частности, линия УАПЦ, которая идет от Викентия Чекалина. И поскольку этих людей, которые не имеют апостольского преемства, а соответственно, и действительного сана, допускают к сослужению, то страдает Евхаристия. Об этом, кстати, говорилось в последнем заявлении Синода УПЦ от 6 декабря 2019 года.
Решение украинского вопроса и всех остальных проблем, которые вытекают из него, должно происходить соборным путем. Поэтому мы с надеждой смотрим на запланированное в конце февраля межцерковное совещание в Аммане. Пусть это совещание предстоятелей и представителей церквей будет иметь больше консультативный характер и там вряд ли будут приняты какие-то окончательные решения, но все же это шаг вперед в разрешении кризиса.
Ɔ. Вспомним Критский собор православных церквей, созывавшийся в 2016 году. Возможно, если бы там было вынесено решение о новом порядке предоставления автокефалии, у Варфоломея не было бы возможности самостоятельно признавать ПЦУ. На это, между прочим, указывал в интервью «Снобу» архимандрит Кирилл Говорун, который считает, что РПЦ совершила ошибку, сначала потребовав выкинуть из повестки собора вопрос об автокефалии, а затем вовсе отказавшись от участия в соборе.
РПЦ исходила из того, что по данному вопросу не было достигнуто окончательного согласия на предсоборных совещаниях. Соответственно, не было смысла его выносить на Собор. На предсоборных совещаниях большинство представителей поместных церквей выступали за то, чтобы решение о появлении новой автокефальной церкви принималось всеми церквами, в то время как Константинопольский патриархат продвигал идею, что автокефалию предоставляет именно он, пусть и при согласии всех церквей. А это в богословском отношении разные вещи. Кстати, 5 из 14 церквей получили автокефалию не от Константинополя. Это Александрийская, Антиохийская, Иерусалимская, Кипрская и Грузинская. Первые четыре из этого списка появились вообще еще тогда, когда Константинополя не существовало.
Мне кажется, что для Фанара очень важно было сохранить привилегию самостоятельного предоставления автокефалии. Насколько я понимаю, это принципиальная позиция Константинопольского патриархата, который хочет быть неким критерием принадлежности к Православной церкви. Именно отсюда проистекают заявления некоторых представителей Фанара, что кто находится в общении с Константинопольским патриархатом, тот находится в единстве с Церковью. Но это не православная экклезиология. Это похоже на католицизм с его особым пониманием роли Папы, с которым если кто находится в единстве, то, значит, является настоящим католиком и пребывает в Церкви, а если нет, то вне Церкви. Поэтому проблема не только в участии или в неучастии, а глубже. И ее тоже надо решать.