Осетрина для дедушки. Что можно считать психологической травмой
Психолог Катерина Мурашова рассказывает историю из своего детства и предлагает обсудить, чем психологическая травма отличается от обучающих подростка программ и событий
Давайте сегодня поговорим о психологических травмах, идущих из детства. Сейчас это модная тема. Травмой уже называют практически все, что угодно: в школе пухлую девочку назвали толстой, мать отвесила сыну подзатыльник за разбитую ее любимую кружку, мало хвалили за успехи, ругали за двойки, не купили что-то вожделенное. Иногда современные подростки прямо так и говорят: «Мне плохо, у меня сформировалась психологическая травма, потому что моя мама (мои родители) меня недостаточно поддерживает». Видят мои удивленно приподнятые брови и спрашивают с некоторым вызовом: вы что, мне не верите?!
Сейчас лето, время отпусков. Может быть, поэтому мне захотелось рассказать летнюю историю из своего детства-отрочества и даже предложить ее оценить в плане затронутой нами темы.
***
Мой дедушка происходил из небогатой семьи, в которой было 11 детей, и вырос в Саратове, на Волге. Во время войны он был тяжело ранен и после практически не мог ходить, однако продолжал трудиться в Ленгипротрансе, работу ему приносили на дом.
Мне в то лето исполнилось лет 11–12 — самый уязвимый возраст у девочек в плане самооценки. В отличие от некоторых сверстниц, я еще не чувствовала себя девушкой, однако и в отношениях с друзьями-мальчишками, с которыми я все детство бойко скакала по крышам сараев и играла в индейцев, уже возникли какие-то непонятки. Пару смен я провела в пионерском лагере, а во время маминого отпуска мы с ней собирались отправиться в круиз по Волге на теплоходе по маршруту Ленинград — Астрахань — Ленинград.
Дедушка сказал: обязательно привезите мне оттуда рыбки, хочу перед смертью последний раз попробовать волжского осетра — вспомнить детство. (Свободно купить в то время что-то кроме совсем простых продуктов даже в Ленинграде было невозможно.)
— Папа, мы постараемся, — сказала моя мама.
У нас с мамой была двухместная каюта, одна койка над другой, я, естественно, спала на верхней. Никакого санузла в каюте не было. Туалет и душ — в конце коридорчика, холодильник — нигде. Окно нашей каюты выходило на вторую прогулочную палубу.
Моя не столько красивая, сколько обаятельная и сексапильная мама хорошо проводила отпуск на теплоходе: флиртовала, посещала все экскурсии и каждый вечер допоздна танцевала на задней палубе. «Если тебя кто-нибудь спросит, сколько мне лет, говори — тридцать пять!» — велела она мне.
Я на экскурсиях скучала, а на теплоходе познакомилась с двумя мальчиками чуть помладше меня и играла с ними в карты в кают-компании.
Рыбу мы купили где-то в районе Волгограда. Стояла жара. В Астрахани теплоход на сутки задержали из-за холеры. Когда он наконец-то выходил из города, рыба завоняла совершенно отчаянно.
— Мама, она стухла! — решительно сказала я. — Давай ее выбросим!
— Нет, что ты, — отказалась мама, вальяжно возлегая на полке. — Это же для твоего дедушки, он просил. Открой лучше окно, чтоб проветривалось.