На ее книгах вырос Стивен Кинг: как Ширли Джексон превращала свои страхи в литературу
Ширли Джексон днем писала колонки в журналы для хозяек, а по ночам — готические романы, на которых вырос Стивен Кинг. Источником ужаса в них были не монстры и привидения, а жизнь женщин — со сводящим с ума общественным давлением, изматывающей двойной нагрузкой, абьюзом и насилием. Forbes Woman рассказывает историю писательницы
Американская писательница Ширли Джексон получила широкую известность как автор книг «Призрак дома на холме», «Мы всегда жили в замке» и других знаковых произведений в жанре готического романа. Их неоднократно экранизировали, а в 2020 году вышел удачный байопик о писательнице — «Ширли» с Элизабет Мосс.
Джексон касалась тем, которые в 1950-х были табуированы, — домашнего насилия, ксенофобии, угнетения женщин. За леденящими душу сюжетами скрываются личные трагедии писательницы. Эксцентричная Ширли, строившая карьеру в «эпоху идеальных домохозяек», терпела общественное давление и измены мужа.
Одиночка и толпа
Ширли Джексон родилась в Сан-Франциско в одном из самых богатых пригородов американского города. Ее родители, Лесли и Джеральдин Джексон, были консервативными завсегдатаями загородных клубов, и замкнутость дочери не находила у них понимания. «Первые рассказы я прятала от родителей в ящик своего стола. Я думала, что никто никогда не был так одинок, как я, поэтому я и писала о людях, находящихся в полном одиночестве. Я думала, что схожу с ума, потому что писала о том, что единственные здравомыслящие люди — это те, кого считают сумасшедшими, и что весь мир жесток и глуп, потому что боится людей, которые отличаются от других», — делилась Джексон в одном из своих эссе.
Ее ранние произведения посвящены как раз трагедиям людей, которых преследовали в изолированных сообществах. Леденящая душу новелла «Дорога сквозь стену», вдохновленная юностью писательницы в Калифорнии, рассказывала о героинях, которые не вписывались в привилегированную среду богатого района Пеппер-стрит. Беверли подвергается нападкам тинейджеров из-за особенностей развития, ее сестра Фредерика — из-за своей наивности, которой пользуются расчетливые сверстники, Мэрилин — единственный еврейский ребенок в округе, а Гарриет подвергается фэтшеймингу. Джексон не просто обличала пороки нетолерантного общества, но и говорила о последствиях буллинга. В одной из сюжетных линий подросток-изгой по имени Тодд совершает суицид, а соседи вместо того, чтобы взять на себя ответственность за травлю, вешают на него убийство.
В рассказе «Лотерея», который вышел в 1948 году в журнале The New Yorker, семья и соседи, состоящие в оккультном обществе, без малейших колебаний забивают камнями молодую женщину Тэсси Хатчинсон. Биограф Ширли Джексон, Рут Франклин, считает «Лотерею» феминистским манифестом и называет этот рассказ «притчей о том, как женщин заставляют жертвовать собой, личной энергией и амбициями». Неслучайно фамилия и трагедия центральной героини произведения совпадает с историей пуританки и религиозной деятельницы Энн Хатчинсон, которая в начале XVII века боролась за права женщин в колонии Массачусетского залива и подверглась остракизму за свои «еретические» убеждения. Но читателей, которые засыпали Ширли письмами, интересовало другое: где до сих пор проходят подобные лотереи и возможно ли увидеть обряд собственными глазами.
Кому ты такая нужна
Невзирая на хорошо продаваемый образ «литературной ведьмы», писательница всю жизнь боролась за право быть собой и существовала в абьюзивных отношениях — поначалу с матерью, а затем и с мужем.
Рождение ребенка не входило в планы только что вышедшей замуж Джеральдин Джексон, поэтому она не забывала напоминать дочери о том, что та была «результатом неудачного аборта». Мать вечно критиковала Ширли за внешний вид и возмущалась буквально всем — волосами, весом, «умышленным отказом развивать женское обаяние». Язвительные письма от матери Ширли Джексон получала и когда поступила в Рочестерский, а затем в Сиракузский университет, и когда стала известной писательницей. Джеральдин осуждала дочь за «беспорядочный образ жизни», «однообразные» произведения и «неухоженный» внешний вид. «Сегодня я все утро расстраивалась из-за того, насколько плохо ты позволяешь себе выглядеть», — писала мать.
Взрослая жизнь Ширли стала бунтом против авторитарной матери: она переосмысляла детские травмы в своих произведениях, перестала следить за весом, вместе с мужем вращалась в богемных кругах. Брак с амбициозным литературным критиком Стэнли Эдгаром Хайманом, с которым Джексон познакомилась во время учебы в Сиракузском университете на факультете журналистики, начинающая писательница воспринимала как награду за свои многолетние страдания в одиночестве. Для Ширли, которая на первом курсе переживала тревожность, депрессию и «страх перед людьми» (они будут преследовать ее на протяжении всей жизни), Хайман буквально выглядел спасителем. Джексон прежде всего видела в нем человека, который, в отличие от матери, не считал ее уродливой и верил в ее писательский талант. Однако при ближайшем рассмотрении союз с Хайманом оказался своеобразной заменой токсичным отношениям с родительницей.