История изобретения противозачаточных таблеток, или как женщины получили свободу выбора: фрагмент книги Джонатана Эйга
В январе в издательстве LiveBook в переводе Анны Синяткиной выходит книга журналиста Джонатана Эйга «Рождение таблетки: Как четверо энтузиастов переоткрыли секс и совершили революцию». Это увлекательный рассказ об изобретении противозачаточных таблеток, благодаря которым женщины получили возможность выбирать — заниматься любовью ради деторождения или ради удовольствия, — об Америке 1950-60-х и, конечно, о людях, не побоявшихся делать то, что они считали важным.
Пинкусу было сорок семь, ростом он был под метр восемьдесят, на лице щетинистые усы, вокруг головы торчат седеющие волосы — в общем, похож на гибрид Альберта Эйнштейна с Гручо Марксом. Когда он влетал в комнату, вертя сигарету в пожелтевших пальцах, все присутствующие сбивались возле него в кучу — послушать, что он скажет. Знаменитым он не был, научных премий не имел, изобретений, перевернувших мир, под его именем не значилось. Он долгое время считался в научных кругах изгоем, в Гарвард его не взяли как радикала, в прессе его гнобили; единственное, что ему оставалось — это проводить разнообразные и частенько рискованные эксперименты в переоборудованном гараже. И при этом от него исходила уверенность — будто он заранее знал, что когда-нибудь мир признает его гениальность.
Пинкус был биологом и, вероятно, одним из лучших в мире специалистов по репродукции млекопитающих. В тридцатых годах, на заре своей профессиональной деятельности, он пытался оплодотворять в чашках Петри яйцеклетки кроликов — примерно той же техникой, что через несколько десятков лет позволит осуществить экстракорпоральное оплодотворение у человека. Он был молод и красив, его воображение не знало границ. Он позировал на газетных фотографиях и хвастался репортерам, что скоро в репродукции людей настанет новая эра и производство потомства станет управляемым. Путь укажет наука.
Но американцы не были готовы к подобным заявлениям. Пресса сравнивала Пинкуса с Виктором Франкенштейном — персонажем Мэри Шелли, ученым, пытавшимся познать тайны жизни, но случайно сотворившим чудовище. Гарвард отказал Пинкусу в постоянной должности, ни один другой университет его тоже не взял. Его сочли слишком опасным.
В такой ситуации человек более скромный после сменил бы направление работы, более слабый — поддался бы злобе и отчаянию. Но не таков был Гуди — так сокращали его второе имя друзья и родные, имея в виду его дружелюбный характер. Пусть в общении он был теплым и дружелюбным, но во всем, что касалось работы, это был, по выражению одного из коллег, «еврей — уличный боец». Если его сбивали с ног, это была лишь пауза перед тем, как Пинкус поднимется и снова бросится в драку. Когда его выкинули из Гарварда и других предложений работы не поступало, он уехал в Вустер, штат Массачусетс, — фабричный городок, где бывший гарвардский коллега предложил ему низкооплачиваемую и малопрестижную позицию исследователя в Университете Кларка. Он работал в подвальной лаборатории рядом с угольной кладовой, откуда летела пыль, оседающая на препаратах. Он просил университет выделить ему настоящую лабораторию — просьбу отклонили.