Диакон Александр Занемонец: Обратно под анафему никого не загонишь
Интервью архимандрита Кирилла Говоруна, опубликованное в «Снобе», представило позицию убежденного сторонника украинской автокефалии о положении в православном мире после создания Православной церкви Украины. Мы решили предоставить слово и тем, кто оценивает ситуацию иначе. Своим видением проблемы со «Снобом» поделился диакон Александр Занемонец, клирик храма Гроба Господня в Иерусалиме, историк-византинист и православный публицист. Он принадлежит к Архиепископии западноевропейских приходов русской традиции, до 2018 года входившей в состав Константинопольского патриархата
Патриархи не разъяснят
Ɔ. Учреждение автокефальной Украинской церкви, произошедшее около года назад, — событие, которое мало кто оценит однозначно. Оно сопровождалось конфликтами и происходило при явном сопротивлении прежде единственной канонической церкви на украинской территории — УПЦ (МП). Церковь Московского патриархата при этом до сих пор остается наиболее многочисленной в Украине. РПЦ ссорится со Вселенским патриархатом. Иными словами, признаков возникшего после рождения ПЦУ напряжения не так уж мало. Как вам видится, правильно ли было принятое решение?
Нынешние непростые отношения церквей на Украине и последовавший после предоставления автокефалии общеправославный конфликт, начавшийся ссорой Московского патриарха с Константинопольским, создали крайне необычную ситуацию. Конфликт налицо — и внутриукраинский, и общецерковный, но готовых рецептов для его решения нет. Мы пока даже не можем предположить, как будет достигнуто примирение, и откроется такая возможность лишь спустя какое-то время. Если раньше можно было надеяться, что новый Вселенский и Московский патриарх просто забудут о препирательствах предшественников, то теперь конфликт расширился и углубился, задел другие поместные церкви, и такой «естественный» выход из тяжелой ситуации уже непредставим.
Это ставит перед верующими новые вопросы. Раньше мы могли считать, что находимся в послушании у своих предстоятелей и церковного начальства: как они решили, так и будет правильно. Но теперь разные православные патриархи говорят разное. И как с этим быть?
Ɔ. Вы склоняетесь к позиции кого-то из предстоятелей?
Я принадлежу к Архиепископии западноевропейских приходов русской традиции, ее еще называют Парижской архиепископией. Когда этот конфликт начинался, мы принадлежали к Константинопольскому патриархату и поминали патриарха Варфоломея как своего предстоятеля. Но в результате мы вынуждены были войти в состав РПЦ и теперь поминаем патриарха Кирилла. Значит ли это, что сначала мы считали правильным одно, а через полгода пришли к убеждению, что верно другое? Нет, конечно. Однозначного ответа на возникающие в этой ситуации вопросы нет. Надеяться, что все разъяснят патриархи, не стоит. Каждый православный или просто заинтересованный человек должен думать своей головой, изучать историю церкви и с помощью Божьей искать какие-то подходы к этой ситуации.
Ɔ. Есть ли надежда на выход из конфликта в обозримом будущем?
Меньше чем через месяц в столице Иордании Аммане должна состояться встреча предстоятелей православных церквей, которую инициировал Иерусалимский патриарх. Она посвящена разрешению конфликтной ситуации. Пока формат встречи неясен и даже неясно до конца, состоится ли она. И все же известно, что патриарх Кирилл собирается лететь в Амман и, видимо, должен изложить там свое видение, как прекратить нынешний конфликт. Что это могут быть за предложения, я, исходя из нынешней позиции Московской патриархии, представить не могу.
«К старшему по званию»
Ɔ. Можно ли было решить проблему украинских верующих, отказывавшихся присоединяться к церкви Московского патриархата, без столь драматичного пренебрежения позицией РПЦ? Или конфликт был неизбежен?
Конфликтная ситуация возникла в Украине не вчера — она длится уже несколько десятилетий. Когда Константинопольский патриарх решил в нее вмешаться — независимо от того, привел ли этот шаг к добрым последствиям, или нет, — долгие годы сама РПЦ держала конфликт в подвешенном состоянии. Можно, конечно, сказать, что есть конфликты, у которых объективно нет решения, как нет сейчас решения у израильско-палестинского конфликта. Однако понятно и то, что если «своя» церковь не ищет или не находит путей разрешения конфликта, в конце концов кто-то из участников обратится, условно говоря, к «старшему по званию». Так что в оправдание действий Константинополя я бы сказал, что первенствующий из патриархов почти четверть века ничего не предпринимал и принял решение только после неоднократных обращений, когда Русская православная церковь не смогла решить проблему.
Ɔ. Но все же было ли это необходимо?
Мое сложное отношение к украинским коллизиям сформировалось несколько лет назад после беседы с одним иерархом УПЦ (МП), приближенным к митрополиту Онуфрию. Мы шли с ним по Иудейской пустыне, и я спрашивал, какое, на его взгляд, может быть решение украинского раскола. Он ответил, что конфликт этот уже перешел на «человеческий» уровень, на уровень отношений отдельных епископов, простых верующих в деревне, монахов. Все настолько озлобились друг на друга, что мириться и не собираются. Единственный выход, говорил он, может быть в том, что Вселенский патриарх как-то восстановит раскольников в общении с канонической Православной церковью, а мы сами тут ничем помочь не можем. Когда Константинопольский патриарх учредил в Украине автокефалию, я уточнил у этого иерарха, то ли это решение, о котором он думал? Он, разумеется, ответил, что совсем не то. Но посещавшие даже верных сторонников УПЦ (МП) мысли о том, что без Вселенского патриарха или без общеправославного вмешательства конфликт разрешить нельзя, кажутся мне крайне примечательными.
Недавно этот архиерей, кстати, говорил, что когда-нибудь и ПЦУ, и УПЦ будут сосуществовать как две параллельные юрисдикции. В конце концов, сосуществуют же православные церкви Константинопольского и Московского патриархата в Эстонии. Но путь к примирению, как он думает, окажется долгим.
Ɔ. Можно ли говорить о том, что пути к примирению открыты?
Отец Кирилл Говорун считает, что на метафизическом уровне украинский раскол преодолен, но остается на уровне межчеловеческом и административном. Что ж, такая постановка вопроса уместна. Если три поместные церкви и множество Афонских монастырей признают украинскую автокефальную церковь, то можем ли мы говорить, что она находится вне общения с мировым православием? Однако церковь существует не только на метафизическом уровне. Уровень человеческий здесь тоже важен. При этом параллельное существование на какой-то территории нескольких церковных структур не обязательно противоречит церковному единству. Например, за рубежом русские приходы могут находиться в подчинении и РПЦ, и Русской зарубежной церкви, и Парижской архиепископии. Административно все это разные структуры, однако они общаются друг с другом. На Украине о взаимном признании и сосуществовании двух церковных юрисдикций речи пока не идет. Но, вероятно, когда-то обе церкви к этому придут.