Что делает город городом? Фрагмент новой книги директора лондонского Музея дизайна и историка архитектуры Деяна Суджича
В начале декабря в издательстве NoKidding Press книга Деяна Суджича «Язык городов» в переводе Максима Коробочкина. В новой книге директор лондонского Музея дизайна, урбанист и историк архитектуры обращается фундаментальному понятию – «город». Суджича интересует и философский, и историко-культурный аспекты – пользуясь примерами Мехико, Лос-Анджелеса, Лагоса и других городов на разных континентах, он пытается обобщить – что делает город городом, какими путями он живет и меняется, как им управлять и каким языком о нем говорить. Его широкие обобщения как всегда любопытны, а собранный материал и затронутые контексты заслуживают пристального внимания. Esquire публикует фрагмент главы «Идея города», в котором Суджич рассказывает об осмыслении Лос-Анджелеса и Лас-Вегаса.
Если Манчестер с его паровыми ткацкими станками, каналами, телеграфом и трамваями можно назвать квинтэссенцией урбанизма в эпоху первой Промышленной революции, то главный город эпохи потребительства, где трамвай постепенно заменили автомобили,— это, конечно, Лос-Анджелес. Его нефтяные скважины и первые предприятия авиационной промышленности принесли Лос-Анджелесу богатство и готовность экспериментировать с новыми идеями. В него потоком стекались европейские интеллектуалы, бежавшие в Америку,— от Бертольта Брехта и Рихарда Нойтры до Арнольда Шёнберга и Томаса Манна. Образ этого города формировался кинематографом: кому в мире не знаком лосанджелесский ландшафт!
Лос-Анджелес с его фотохимическим смогом и бесконечным скопищем зданий, с его развязками и эстакадами, порой громоздящимися в два-три яруса, вызывал почти такой же ужас, как в свое время Манчестер,— по крайней мере у тех, кто не жил в этом городе. Затем британский историк архитектуры Рейнер Бенэм решил изменить отношение людей к этому городу. По его собственным словам, Бенэм, приехав в Калифорнию в возрасте 43 лет, именно там научился водить машину, чтобы, как он выражался, иметь возможность «прочесть этот город в оригинале». Бенэм понимал, что Лос-Анджелес меняет мир не меньше, чем когда-то Манчестер, но хотел воздать ему хвалу — каким бы одиозным ни считали этот город другие. Как отмечает его биограф Найджел Уайтли, Бенэм хотел полюбить Лос-Анджелес именно потому, что другим он не нравился. Писатель Адам Рафаэл, которого Бенэм ехидно цитирует в своей книге «Лос-Анджелес: архитектура четырех природных сред», утверждал: «Лос-Анджелес — самый шумный, вонючий, некомфортабельный и нецивилизованный из крупных городов Соединенных Штатов. Короче, просто сточная канава».
Джеймс Кэмерон придумал более убедительную формулировку: город «безгрешной радости и безрадостного греха». Книга Бенэма, вышедшая в 1971 году, была попыткой объяснить культурному обществу, как можно понять город, который оно прежде считало воплощением всех изъянов урбанизма — с засильем автострад, шопинг-моллов и низкопробной архитектуры. По сути, тема этой книги — не архитектура как таковая: в ней излагается новое понимание города, прежде способного вызывать у приезжих сильное чувство дискомфорта и даже страх. Она бы никогда не появилась, если бы Бенэм не был причастен к созданию «Независимой группы» — британских предвестников поп-арта, восхищавшихся повседневностью и чарами коммерческой массовой культуры.
По мнению Бенэма, ветшающий лос-анджелесский Даунтаун был чужеродным для этого города. Приезжих из Европы озадачивали и ставили в тупик улицы без тротуаров, где полицейский мог остановить вас, если вы передвигаетесь не на машине. Где здесь встречаться с людьми? Как можно не заблудиться, если вокруг нет ни одного привычного городского ориентира? Как отличить опасный район от безопасного? Смог, окрашивавший голубое небо в мрачно-бурый цвет и придающий пламенный оттенок и без того ярким закатам, тоже казался новым и особенно пугающим феноменом, словно некие инопланетяне вторглись в идиллию апельсиновых рощ, на месте которых был построен этот город.
Когда Бенэм приехал туда в 1964 году, Лос-Анджелес выглядел воплощением безликой анонимности — явления, которое считалось еще более негативным по своим последствиям, чем загрязнение воздуха. Афоризм «Там нет даже там» (There is no there there) Гертруда Стайн адресовала своему родному калифорнийскому Окленду — скорее всего, без намерения оскорбить, а просто передавая грустный осадок от посещения улицы, где она выросла, но которую теперь было не узнать. Но в 1960-х годах эти слова неизменно ассоциировались у критиков с безликостью Лос-Анджелеса, отсутствием у него очевидного центра. Бенэм считал, что в основе такого восприятия лежат предубеждения и капризное нежелание понять, что предлагает Лос-Анджелес.