Быть старой — как это?
Однажды девятилетняя девочка спросила у своей бабушки: «Быть старой — это как?» И пожилая женщина, прожившая долгую жизнь, вдруг осознала, что не знает, как ответить. Вместе с психологом Катериной Мурашовой они разбирают, как рассказать ребенку о старости, и приглашают читателей «Сноба» принять участие в дискуссии
Пришла пожилая женщина. Одна, без детей и внуков. Неброско, аккуратно одета. Без всяких современных признаков погони за молодостью, со спокойным достойным лицом и со всеми положенными по возрасту складками и морщинами на нем. На левой руке — тускловатое обручальное кольцо. На лацкане бежевой кофты — перламутровая брошь в виде цветка, явно «для выхода в свет», то есть в детскую поликлинику.
Я сразу немного занервничала: с чем такая женщина могла ко мне в одиночку прийти? Явно не жаловаться на кого-то, не такое у нее лицо, осанка и сам способ размещения в пространстве. За советом? Что-то реально нехорошее, даже трагическое, случилось с ее детьми? С внуками? И больше, кроме нее, в поликлинику прийти из семьи просто некому?
Опыт «чтения людей» у желающих учиться их читать к такому возрасту уже обычно набирается очень значительный, поэтому женщина мою тревогу, конечно, легко заметила и сразу поспешила меня успокоить:
— У нас, доктор, все в порядке. Я вас спросить пришла. Дочка с сыновьями к вам прежде ходила и лекции еще слушала. Ну и я — заодно с ней.
— Отлично, — искренне обрадовалась я. — Спрашивайте, постараюсь ответить. Как вас зовут?
Моя посетительница неожиданно как будто сконфузилась:
— Чудное у меня имя, не сразу и произнесешь — папаша с бабушкой постарались. Леокадия Леонидовна. Но меня всю жизнь все Каденькой звали. И внуки так же зовут. И вы зовите — для простоты.
Я попробовала произнести вслух: «Леокадия Леонидовна!» — и невольно заулыбалась: «Действительно необычно».
В двух словах Каденька рассказала мне о себе и своей семье.
Один брак, в котором было разное, но сейчас, конечно, вспоминается только хорошее. В настоящий момент Каденька — вдова, муж скончался от третьего инфаркта несколько лет назад. В браке родилось двое детей, старшая девочка и младший мальчик. Сейчас у Каденьки трое внуков — двое уже практически взрослых мальчиков от двух браков дочери и девятилетняя девочка Любочка от сына.
Мальчиков дочери Каденька, конечно, любит и много дочери с ними технически и даже материально (тогда еще был жив ее муж, который до последнего работал мастером на каком-то заводе) помогала. Дочь решала проблемы своей личной жизни, а Каденька встречала из школы, кормила, стирала и штопала, усаживала за уроки. Но особой душевной близости и каких-то «не по делу» разговоров у нее с внуками почти никогда не возникало.
— Каденька, мультики включи!
— Каденька, а шоколадки ты нам на обратном пути купишь?
— А на аттракционах в парке покатаемся?
— Баб, а поесть есть что?
— Баб, отстань, я сам все знаю!
— Каденька, а ты мои бутсы не видела?
Вот где-то в этих пределах и протекало их повседневное общение. Старший мальчик всегда предельно плохо учился, но при этом много лет серьезно занимался футболом, выглядел (да, наверное, и был по сути) улыбчиво-простодушным, и сейчас достаточно успешно развивает карьеру фитнес-тренера. Младший учился получше, но слыл в семье букой, везде провоцировал конфликты, неоднократно был бит отцом, братом и в школе, а сейчас учится в колледже на что-то, связанное с программированием.
С Любочкой с самого начала все было по-другому. Семья сына жила отдельно, но прямо с крохотной девочкой-младенцем у Каденьки установился прочный душевный контакт. Она приезжала, сажала Любочку в коляску или, потом, брала за руку, и они вместе на много часов уходили в интересный им обеим мир-приключение — что-то в нем смотрели, пробовали, обсуждали, придумывали, играли в придуманные на ходу или заранее игры. Дома — рисовали, рассказывали, обсуждали что-то или опять же играли. Это были прекрасные годы. Именно Любочка «вытянула» Каденьку после ожидаемой врачами (мужчина не изменил свой стиль жизни даже после второго инфаркта), но все же внезапной смерти мужа.