Телесный низ на экзистенциальной высоте
Эротические эксперименты русского рока
Принято считать, что русский рок в его классическом варианте — скорее про душу, чем про тело: недостаток животной энергии компенсируется в нем душевностью и задумчивостью. В конце 1990‑х «Мумий Тролль», а затем и Земфира «перевернули игру». Но еще десятилетием раньше, в самый героический перестроечный период, на этой сцене разыгрывались яркие, манящие и замысловатые сюжеты.
«Серп и молот — настоящий символ совокупления. Молот здесь — точный символ фаллоса — если посмотреть, как он расположен. И с другой стороны, серп — со своим нежным изгибом — вполне женский символ, в который вдруг грубо проникает молот. И вместе с тем, уже внутри трактовки партийной, это действительно соединение крестьян с рабочими»,— вещает со страниц первого номера самиздатовского альманаха «Контр Культ Ур’а» Анжей Захарищев-Брауш, лидер группы «Оберманекен».
У «Оберманекена» студия в театре Анатолия Васильева на Поварской, здесь же недавно (и при участии группы) проходила выставка эротического искусства — в частности, в зал на огромном блюде была вынесена «женщина-торт», обнаженная красавица, покрытая разноцветным кремом и фруктами. В интервью «Оберманекен» пропагандирует «новую эротику» — культивирование возвышенной чувственности, сравнимой со скольжением в стратосфере; ее посланцы в музыке — Брайан Ферри и Дэвид Сильвиан.
Вся эта декадентская томность расцветает в Москве 1988– 1989 года, рядом с очередями за «Огоньком», значками «Борис, борись!» и расцветом Рижского рынка, где только что легализовавшиеся кооператоры пытаются удовлетворить ажиотажный спрос на плакаты с Самантой Фокс. Непуганые телезрители еще предъявляют рок-музыкантам претензии по поводу внешнего вида — «а что это у вас все торчит, из-под пятницы суббота?» — а тут стратосфера, Брайан Ферри, женщина-торт. «Оберманекены» рассказывают среди прочего о съемках в эротическом фильме на задворках московского ипподрома; чтобы была понятна тогдашняя разница потенциалов: фильм под названием «О, маркиза де Сад...» снимается на студии «Центрнаучфильм».
В ряду прочих перестроечных свобод легализация всего «эротического» — пожалуй, самая наглядная, и широкая отечественная публика, не видевшая ничего острее (и актуальнее) Мопассана и Куприна, набрасывается на бывшую «запрещенку» с наивностью и рвением семиклассника доинтернетовской эпохи. Все стало можно: в видеосалонах — «Эммануэль», на книжных развалах — плохо отксеренная брошюра «Теперь, когда ты заполучил меня сюда, что мы будем делать?», в периодической печати — объединенные общей темой статья Евгения Додолева «Белый танец» и повесть Владимира Кунина «Интердевочка». Оказывается, в стране есть проституция! Говорится об этом в разоблачительном тоне, но и с интересом: огни отелей так заманчиво горят.