Хлебозрелище
«Рагу Додена Буффана», или Как еда стала универсальным источником эмоций в кино
Еда как символ чего‑то большего — любви и тлена, веры и власти, творчества, греха, всеобщего процветания или тяжелого социального невроза — занимала кинематограф с самого его рождения, так же как до его появления в качестве универсальной метафоры ее использовали философия, литература и изобразительное искусство. Но как доступный каждому источник самых простых эмоций кино и еда буквально созданы друг для друга: где зрелище — там и хлеб. Теперь до еды дотянулись сериалы, и все, что готовится на плите или поглощается за обеденным столом, постепенно заполняет собой экран целиком. Только что выигравший в Канне приз за режиссуру фильм «Рагу Додена Буффана» доводит эту тенденцию до абсолюта. Что наша жизнь? Еда!
В одном из писем к Луизе Колле Огюст Флобер рассказывает историю своей поварихи, двадцатипятилетней девушки, которая, как выяснилось в разговоре, не знала, что Луи-Филипп больше не король Франции, а вместо монархии уже пять лет как республика. «Меня это вообще никак не касается и не интересует»,— пренебрежительно ответила она великому писателю. «А я еще думал о себе как об умном человеке, да в сравнении с ней я просто идиот!» — подытоживает без тени кокетства Флобер.
Эпикуреец и сочинитель многостраничных од гастрономической радости Марсель Руфф в романе 1924 года «Жизнь и страсть Додена Буффана, гурмана» выводит на сцену, состоящую из кухни и столовой, героев, немногим отличающихся от поварихи Флобера. И Доден, и его муза Эжени, ежедневно колдующие у плиты, нисколько не заботятся о том, что происходит за стенами их замка. И время, и пространство толкутся в очереди, в бесконечном ожидании, иногда поводя носом от досады: в воздухе плывет аромат изысканных яств, однако к столу не приглашают до самого финала.
Взявшийся за экранизацию этого вопиюще бессобытийного романа Чан Ань Хунг с первых кадров дает зрителю понять, что истинное удовольствие требует жертв, прежде всего нам придется отказаться от привычной мировоззренческой табели о рангах. Путь к «Рагу Додена Буффана» лежит через желудок: только согласившись с героями, что приготовление пищи — важнейшее из искусств, а преуспевшие в нем гении, чьи имена упоминаются за трапезой,— Антуан Карем, Огюст Эскофье или ЖанБрийя Саварен — не уступают Моцарту, Петрарке или Рафаэлю, мы сможем приблизиться к состоянию души, в котором смысл жизни равен вкусу к ней. И более того — просто равен вкусу.
«Рагу Додена Буффана» открывается медитативной получасовой зарисовкой: на заре дня, в нежных лучах утреннего солнца, Эжени (Жюльетт Бинош) с предельной серьезностью осматривает огород, срывает самые спелые его дары, а затем следует на кухню, где уже томятся на льду устрицы, гребешки и камбала, маринуются в травах барашек и цесарки, застывает мороженое для норвежского омлета, настаивается сложнейший соус из сорока девяти ингредиентов, благоухают сыры. Пока хозяин замка в изумительном исполнении Бенуа Мажимеля совершает свой туалет, Эжени принимается за работу — к обеду они ждут компанию