Большая добыча
После «китовой лихорадки» XX века Антарктика уже не будет прежней: отправившись на крайний юг Земли, корреспондент «Вокруг света» обнаружила печальные последствия встречи человека с природой
Шумный выдох. Водяное облако разлетается на тысячи мелких брызг. Из моря показывается темный силуэт и тут же исчезает в волнах. Заинтригованные зрители сбегаются на верхнюю палубу. Слышны щелчки затворов камер.
Преодолев пролив Дрейка, судно с романтическим названием Sea Spirit направляется к берегам Антарктиды. И вот внезапно киты. Животные устроили представление с танцующими фонтанами и, кажется, получают удовольствие от повышенного внимания. Ближе к Антарктическому полуострову они сбиваются в группы, лавируя между «зодиаками» – надувными лодками, которые прибывшие на юг экспедиции используют для высадки. Малые полосатики – самый распространенный вид в водах Южного океана. Когда в начале XX века Антарктику охватила «китовая лихорадка», они пострадали меньше других. Китобои предпочитали добычу покрупнее. Сегодня следы присутствия морских охотников так же отчетливо видны на материке, как айсберги в хорошую погоду. С древними ледниками и величественными скалами соседствуют старые китобойные станции – корабли-фабрики, на которых разделывали туши животных.
Лед и пламя
Снежные хлопья выстилают дно «зодиака» пушистым ковром. Из-за метели пейзаж напоминает импрессионистское полотно с единственным темным пятном по центру. Лодка подходит к объекту, и загадочное пятно превращается в съеденный ржавчиной корабль. «А вот и “Губернатор”, одна из китобойных станций», – показывает на железного монстра Максим, историк, работающий русскоговорящим гидом на борту Sea Spirit.
Максим перебрался в Антарктиду с острова Врангеля. «Вообще я из Архангельской области, вожу туры по Соловецким островам. Так получилось, что с севера меня забросило на еще более далекий север. А после Врангеля мне предложили переместиться на юг. Когда в Арктике заканчивается туристический сезон, на противоположной стороне глобуса он только начинается – и наоборот».
Навигация в Антарктике стартует в ноябре и длится до марта. Корабли выходят из Ушуайи – самого южного города мира в провинции Огненная Земля. Огонь относительно быстро сменяется льдом: Южную Америку и белый континент разделяют всего 1000 километров, расстояние как от Москвы до Волгограда. «Но в проливе Дрейка удается прочувствовать каждый километр», – смеется Максим. Мятежный Дрейк соединяет Атлантический и Тихий океаны, подбираясь к берегам Южных Шетландских островов. Это первая земля, которую видят участники экспедиций. Уже здесь можно встретить типичных обитателей Антарктики: папуанских пингвинов, тюленей Уэдделла, морских слонов. Люди на Шетландах тоже есть. На архипелаге размещаются антарктические станции, в том числе российская «Беллинсгаузен». «Но туда сейчас не попасть, – предупреждает Максим. – Все еще действуют строгие ковидные ограничения».
Наш маршрут лежит через бухту Фойн у западного побережья Земли Грэма – части необъятного Антарктического полуострова. Это одно из тех мест, в которых в прошлом веке промышляли европейские морские охотники. Фойн – в честь норвежца Свена Фойна, изобретателя гарпунной пушки. Максим рассказывает, что с этого орудия, стреляющего наконечниками с зарядом взрывчатого вещества, началось поточное убийство морских млекопитающих. До последней трети XIX столетия китобоям приходилось бросать гарпуны вручную, а затем долго преследовать добычу. С изобретением пушки и заменой парусников пароходами охотой не занимался только ленивый.
Плавучие фабрики вроде упомянутого «Губернатора» позволили еще больше оптимизировать процесс. Станции делали на кораблях, чтобы сэкономить на аренде земли и налогах. «Когда из Арктики европейцы переместились в Антарктику, поначалу они строили станции по выработке ворвани, китового жира, в бухтах, – объясняет Максим. – Но такие производства требовали колоссальных ресурсов – финансовых и человеческих. Отказ от береговых фабрик в пользу плавучих позволил меньшими силами получать те же объемы ворвани».
Фабрики-корабли проектировались как производство полного цикла. Команда разделывала и перерабатывала китов, не выходя на сушу. Ворвань хранили в бочках, а затем доставляли в пункт назначения. «Губернатор», принадлежавший норвежцам, в свое время считался одним из самых технически совершенных. Но история его оказалась недолгой.