Письмо редактора
У каждого из нас свой 1998 год. В японском Нагано прошли зимние Олимпийские игры, в Вашингтоне Билл Клинтон рассказывал присяжным о своей дружбе с Моникой Левински, в России резко обвалился рубль и вышел первый (и, как предсказывала «Комсомольская правда», последний) номер Vogue на русском. Честно скажу, что без «Википедии» я бы вспомнила только о журнале — не потому, что я теперь в нем работаю, а потому, что появление на родных широтах главного в мире издания о моде произвело ошеломляющий эффект. Вдруг выяснилось, что большая настоящая взрослая мода — это не только про Париж, Милан и Нью-Йорк, но и про нас с вами. Оказалось, Vogue меняет не только то, как мы одеты, а то, как мы думаем, чувствуем и вообще живем. Скромный маленький No. 1 на обложке под красным логотипом формально означал лишь номер выпуска, но на деле намекал: Vogue — номер один. Потому и я, едва услышав о запуске, побежала на Большую Дмитровку собеседоваться на позицию ассистента