Правильные глаголы
15 марта в МХТ прощались с Олегом Табаковым. Близкий друг актера Анатолий Смелянский сумел найти в тот день очень точные слова, которые мы публикуем в память об Олеге Павловиче.
Кажется, в мае 2000 года, когда прощались с Олегом Ефремовым, я стоял на этой сцене и даже на этом же самом месте. Тогда Олег-младший готовился принять Художественный театр, фонтанировал предложениями, собирал команду. Теперь и он вслед за Олегом-старшим присоединился к большинству. При всем художественном родстве этих двух Олегов они вели театр по-разному и дело понимали по-разному. Эпоха двух Олегов длилась без малого полвека. Можно подвести сегодня предварительные итоги.
Они оба играли Мольера на этих подмостках – в первом спектакле Олег-старший был Мольером, а Лелик – Бутоном, тушильщиком свечей, его слугой. Потом Лелик стал Мольером и худруком МХТ. Роль Мольера не считал своей, он по амплуа Бутон, конечно. За восемнадцать лет он приобрел в МХТ огромный решающий опыт, и этот опыт, мне кажется, важен для любого следующего Мольера, который придет ему на смену. В эти восемнадцать лет он четко осознал, что значит вести в России отчасти независимый и относительно свободный Художественный театр (без буквы «А»).
Хабенским.
Старший Олег расписывался в верности Станиславскому в студенческие годы кровью, был погружен в методологические споры его актерской юности. Ненавидел термин «переживание», придумал свой – «проживание». Лелик любой схоластики боялся: как бы она не задушила «веселенькое» (его словечко) актерское дело. Он принципиально не стал ставить в МХТ спектакли, именовал себя исключительно кризисным менеджером. Все эти годы ориентировался на актеров, способных собрать зал. 
Ошибался. Примеривался. «Гамлет в остром соусе» – был такой спектакль – поначалу закрыл с новой для МХТ формулировкой: «за деньги это показывать нельзя». Учился капитализму. Сам закрыл в МХТ больше спектаклей, чем вся советская власть. 
Отбирая режиссуру и актеров, не боялся конкуренции, принцип был один – взять талантливого человека, не холопа, не исполнителя, а человека, который мог бы дать художественный припек. Ошибался жестоко, расстраивался – и шел вперед. Ни одного талантливого человека не предал. Не потому что храбрый, не потому что за спиной президент. Твердо ощущал себя первым в своей актерской профессии, это придавало ему устойчивость.