Мы потеряли контакт
Каждый месяц Владимир Дашевский помогает решить проблему одному из наших читателей. В этот раз у него на приеме сразу двое – 45-летняя Ирина, маркетолог из Москвы, и ее 14-летний сын Михаил
Ирина: Я мать-одиночка. Отец Миши из Египта, мы какое-то время встречались, но когда родился сын, наш папа испарился. Миша – моя жизнь. Я постаралась дать ему хорошее образование – он учится в престижной школе в центре Москвы, посещает музыкальную и художественную школу. Но в последнее время с головой стал уходить в компьютерные игры – возвращается с занятий и всю ночь пропадает в телефоне. Я просыпаюсь в 7 утра, а он еще не ложился! Естественно, после этого у него нет сил идти в школу. Он или прогуливает, или приходит к третьему уроку. Успеваемость тоже оставляет желать лучшего – за последнюю четверть почти все тройки!
Миша: А ничего, что мы все это пишем на диктофон? Неудобно как-то.
Владимир: Не беспокойся, пожалуйста, некоторые подробности вашей биографии будут изменены, а фотографии – отретушированы… Миша, а тебе как кажется, почему ты здесь?
Миша: Потому что мама сказала: «Иди к психологу».
Ирина: Мы очень плохо общаемся, и меня это ранит, тревожит, я с этим жить не могу.
Владимир: Миша, если бы у тебя была возможность прийти сюда добровольно и ты бы знал, что это поможет наладить ваши взаимоотношения с мамой, что бы ты рассказал? Что тебя беспокоит сейчас?
Миша: Да ничего не беспокоит. Мама хорошая, с ней нормально. Пусть сама расскажет, что во мне плохо.
Владимир: Миша, здесь нет плохих и хороших. Наша задача сейчас – сделать так, чтобы вам было легче общаться.
Миша: Ну хорошо. Мама говорит, что я много играю. Но я не играю. Мне нужно сделать большой проект для художественной школы, а для него надо кое-что найти в интернете. А поскольку мама интернет в доме вырубила, мне приходится искать в смартфоне. Еще я люблю фильмы. Иногда могу просмотреть сериал всю ночь. Это же интересно!
Владимир: А отключение интернета – это какая-то санкция?
Миша: Да. Я раньше действительно играл в игры всякие. Но потом сказал: «Мам, я больше не буду». Хотел исправиться. Но мама не верит.
Владимир: Ирин, а почему вы отключили интернет?
Ирина: Учителя мне сказали, что у Миши зависимость от компьютерных игр, от телефона. А я... я боюсь идти домой.
Владимир: Почему?
Ирина: Потому что сын играет все время. В доме страшный бардак, а ему ни до чего нет дела. Я много работаю, устаю. И вот прихожу домой – а там такой ужас. Он врет. Ничего он ни для какого проекта не ищет. Сегодня в его телефоне закончился интернет, так он вытащил симкарту из моего и продолжил играть! А если я прячу мобильники, он звереет и перерывает весь дом.
Миша (плачет): Ты у меня все отнимала. Все всегда отнимала. И я теперь отыгрываюсь за эти годы.
Владимир: О чем идет речь, Миша?
Миша: Допустим, я раньше хотел поиграть в конструктор. Но мама забирала его и говорила: «Иди делай уроки». Или: «Разучивай гаммы». Меня всегда заставляли, я делал не то, что хотел, а то, что надо было.
Ирина: Сын, я тебе когда-то запрещала играть и рисовать?
Миша: Да. Ты ломала башни, которые я построил, и говорила: «Иди делай то, что я сказала».
Владимир: Ирина, как бы вы могли это прокомментировать?
Ирина: У Миши сейчас одна цель – чтобы я побыстрее включила интернет.
Владимир: Миша сейчас дал понять, что вы оказывали (и оказываете) на него давление. Например, когда определяете, что ему делать.
Ирина: Миша, тебе кажется, что я давлю на тебя?
Владимир: Ирина, а почему вы сейчас спрашиваете Мишу, а не меня? Вам кажется, что он ответственен за мои слова?
Ирина: Я просто переспрашиваю.
Владимир: Да, но переспрашиваете не у меня, а у Миши. Почему?
Миша: Мам, вообще-то психолог – Владимир, а не мы. Врач ставит пациенту диагноз, а другой пациент переспрашивает: «Что, правда? Бред какой».
Владимир: Это говорит о нарушенной коммуникации между вами. Миша пытается уйти от давления, которое вы оказываете. И у вас остается единственный способ воздействовать на него – контролировать.