Ирина Шихман: «Моя проблема – это я сама»
«Я Ира, мне 37 лет, и я не хочу детей», – признается автор популярного YouTube-канала «А поговорить?» Ирина Шихман. Обычно это она задает вопросы звездам, но сегодня отвечает на них. Говорит, непривычно. Но обещает быть предельно откровенной.
Скромнее не бывает. Мы сидим в кафе и заказываем пюре с куриной котлетой и кофе. У Иры все еще укладка для фотосессии и мейкап, но уже простая толстовка. От моих комплиментов по поводу работы ей неловко. «Мне вообще удивительно, что люди тратят на меня время. У меня комплекс самозванца. Кажется, сейчас придет какой-то взрослый дядя и скажет, что все ошиблись ». Это искренне говорит одна из самых известных видеоблогеров страны. Подписчиков на ее канале раза в четыре больше, чем жителей в ее родном Томске. Что с ней не так?
Psychologies: Ира, вы действительно считаете свой успех случайностью? Если смотреть со стороны, у вас все сложилось прекрасно.
Ирина Шихман: Но так было не всегда. Например, когда я, бросив все, поехала за любимым мужчиной в Санкт-Петербург, у меня почти полгода не было нормальной работы, я даже одно время окна красила и плитку клала. А когда ходила по собеседованиям, выслушивала много хреновых слов о себе: «Ну что, можешь кофе подносить».
Вы говорили, что тогда, в Питере, впервые столкнулись с депрессией.
И.Ш.: После моего интервью со звездой стендап-шоу Юлией Ахмедовой, которая рассказала про биполярное расстройство и про настоящую депрессию, я поняла, что, наверное, зря поставила себе такой диагноз. Но тогда в Питере я получила травму, это точно. Было ощущение, что я никому не нужна. До сих пор пунктик – если я не работаю, меня не за что ценить. Это проблема, которую я не могу решить. Я знаю, как быть одной, как жить без любви. Знаю, как протянуть в Москве на 10 тысяч рублей в месяц. Когда я работала в программе «Детали» Сергея Майорова на канале СТС, случалось, нам по несколько месяцев не выплачивали зарплату, и мы с другом и режиссером Никитой Лойком (сейчас они вместе делают канал «А поговорить?». – Прим. ред.) могли себе позволить одну курицу в месяц. Когда дома не оставалось совсем ничего, он смешивал муку с водой, добавлял специи, и мы это ели. А на работе был бесплатный чай. Но и тогда я не грустила… В общем, я могу обойтись без многого, но не знаю, как жить без работы… И если уж говорить о депрессии, то она была совсем близко, когда мы последний год у Сергея Майорова снимали сюжеты в стол. Тогда наступила апатия. Я даже всерьез думала уйти из профессии, пыталась устроиться на работу кондитером. Готовить я люблю и умею, папа научил. Когда я была маленькой, папа уходил вечерами встречать с работы маму, а я оставалась одна. И чтобы как-то меня занять, папа ставил пластинки со сказками, а когда я стала постарше, он написал рецепт щей, я до сих пор по нему готовлю: берешь банку капусты из холодильника, 5 столовых ложек, 5 картофелин режешь… Это очень отвлекало, я не грустила, а занималась делом. Я и сейчас тревоги и плохое настроение лечу кулинарией. Идеально варить варенье. Потом дарю его друзьям. Понимаю друзей, которые, если на взводе, бросаются убирать дом. Я в таком настроении начинаю пылесосить. Хотя мне повезло, мой молодой человек обычно избавляет меня от этой нагрузки, нанимает уборщицу.
С гостями вашего канала вы порой говорите на очень откровенные темы. А в вашей семье были запреты?
И.Ш.: Никаких. Родители впервые поговорили со мной о сексе, когда мне было шесть лет. Сели, достали первый том энциклопедии для подростков, мама показала презерватив, все объяснила. Она медик, ей просто. А еще через шесть лет они принесли мне второй том этой энциклопедии для подростков, уже с фото. Секс никогда не был запретной темой. Когда я захотела в первый раз поцеловаться с мальчиком, я попросила: «Мам, расскажи, как целоваться взасос». Мама была одной из первых, кому я сказала, что лишилась девственности. А потом рассказала папе. Мне до сих пор очень помогает привычка открыто говорить на эти темы. Мы и с моим мужчиной предельно откровенно разговариваем о сексе и обсуждаем интимные моменты.