Психология зла: почему так легко быть троллем и заниматься кибербуллингом
Чем заметнее мы в сети, тем легче нам стать жертвами кибермошенников и троллей. Более того, если мы слишком много времени проводим онлайн, мы рискуем и сами стать в определенный момент троллями под влиянием психологии толпы и чьих-то манипуляций. Доктор психологии Джулия Шоу в своей книге «Психология зла. Почему человек выбирает темную сторону» Рассказывает, как это работает, чем опасен опыт бестелесности и почему анонимность в интернете приводит к дегуманизации.
Доктор психологии Джулия Шоу в своей книге «Психология зла. Почему человек выбирает темную сторону» (вышла в 2022 году в издательстве «Альпина. Паблишер») исследует природу зла на примере нацистских преступников, психопатов, серийных убийц, а также обычных «хороших» людей, которые под влиянием группового мышления и других факторов совершают зло.
С помощью кейсов из судебной практики, научных исследований и сюжетов массовой культуры Джулия Шоу пытается объяснить причины притягательности зла, его нейропсихологическую подоплеку, а также его относительность — в разных культурах злом могут считаться разные вещи. Forbes публикует отрывок, посвященный киберпреступности и троллям в интернете.
Крысиные бега
В 2007 году криминолог Каруппаннан Джайшанкар открыл область исследований, которую назвал киберкриминологией, и определил ее как «науку о причинах преступлений, которые происходят в киберпространстве и влияют на физический мир». Он заметил, что киберпреступления качественно отличаются от других типов преступлений, и для их понимания требуется междисциплинарный подход.
Если мы посмотрим на программы курсов по криминологии и судебной психологии, киберпреступности в них уделяется ужасающе мало внимания. Учитывая, что киберпреступность — самый распространенный тип преступности, такое замалчивание неприемлемо. Киберпреступность — это не только проблема инженеров и программистов, но и во многом проблема психологов, криминологов и полиции. В конце концов, за компьютерными экранами (обычно) все еще сидят люди, которые принимают решения, чтобы вредить кому-то в сети.
Это подводит нас к справедливому вопросу: «Следует ли определять киберпреступность как абсолютно новый тип преступности или это обычные преступления, совершенные с помощью нового средства?» Если это обычная преступность в футуристическом облачении, тогда мы, вероятно, способны понять ее, используя наработки предыдущих столетий.
Если мы задумаемся, какого рода преступления люди совершают онлайн — воруют деньги или информацию, оскорбляют друг друга, продают запрещенные товары, делятся непристойными картинками — то поймем, что все то же самое мы делаем и в реальной жизни. Действительно ли виртуальная преступность, как выразился политолог Питер Грабоски, это всего лишь «старое вино в новых бутылках»? Нет, это не так, утверждают криминологи Бри Даймонд и Майкл Бахманн. Мы не просто переместили классическую преступность онлайн, но и «вывели новый тип опасных преступников».
Хакерство, дефейс сайтов (тип хакерской атаки, при которой главная страница сайта заменяется на другую — как правило, реклама, предупреждение, угроза и т.д.), использование ботов ради троллинга — это новые виды преступлений, которых прежде никогда не было.
Однако существует один факт, особенно обесценивающий полезность традиционных теорий. «Криминологические теории давно опираются на совпадение нарушителей и жертв во времени и пространстве», — утверждают Даймонд и Бахманн. Но время и пространство перестают быть столь важными. Мы можем запланировать атаку, которая случится спустя несколько дней или лет, и нам не обязательно встречаться с жертвой лицом к лицу. Нам даже не нужно жить с ней в одной стране. В более примитивном виде мы наблюдали это в прошлом, сталкиваясь с минами-ловушками и заложенными бомбами, но теперь угроза стала всеобщей. Это особенно верно, если мы изменим определение пространства и включим в него не только физический мир, но и киберпространство.
Но есть концепция, которую не сломили эти перемены — теория рутинных действий (Routine Activity Theory, RAT), разработанная Лоуренсом Коэном и Маркусом Фелсоном в 1979 году. Ее авторы полагают: для того, чтобы совершение преступления оказалось возможным, необходимо наличие трех составляющих. Во-первых, нужен мотивированный нарушитель — некто желающий совершить преступление или навредить. Во-вторых, подходящая мишень — преступнику нужна жертва (за редким исключением вроде лжесвидетельства). В сети существуют миллиарды возможных мишеней, все они доступны, и для их атаки не требуется даже выходить из дома. В-третьих, важно отсутствие действующей защиты. То есть отсутствие кого-то или чего-то, что может остановить нарушителя от причинения вреда жертве, будь то полицейский или файрвол.
Предполагается, что, если мы способны исключить одно из этих трех составляющих из системы (отговорить потенциальных нарушителей, помочь потенциальным жертвам защитить себя или обеспечить меры безопасности), мы в силах предотвратить преступление. Кибер-RAT — это теория, сосредоточенная на вопросе, где совершаются преступления, а не кем. Идея заключается в том, что места, которые становятся частью нашей повседневности (дом, район, интернет-среда), влияют на вероятность того, окажемся ли мы жертвой или нарушителем. Важно, где мы проводим время. Например, в ходе одного исследования было обнаружено, что если мы часто совершаем покупки онлайн, мы повышаем риск стать жертвой мошенников. А другое исследование показало, что подростки, которые бесконтрольно сидят в телефонах, чаще получают нежелательные сообщения сексуального характера.
Это верно даже на уровне государства. По данным масштабного исследования, «было обнаружено, что в более богатых странах, в которых живет больше пользователей интернета на душу населения, наблюдается повышенный уровень киберпреступности». Все это интуитивно понятно: как у боксеров выше риск черепно-мозговых травм, так и в странах, где много огнестрельного оружия и мало контроля за его приобретением, более вероятны случаи массовых расстрелов. Что до нарушений, скопление людей в неохраняемых пространствах представляет собой риск. Наличие легкой жертвы может превратить в преступников даже абсолютно не склонных к нарушениям личностей.