«У человечества сейчас сказочный период»
Перед выходом нового сказочного блокбастера «Волшебник Изумрудного города» Юрий Колокольников, сыгравший Железного дровосека, поговорил с главным редактором «Правил жизни» Трифоном Бебутовым о моде на сказки, глобализации, инопланетянах и котах.
Трифон Бебутов: Раз уж у нас целый номер про сказки, давайте поговорим про ваш к ним профессиональный интерес. Вот как раз 1 января выходит «Волшебник Изумрудного города. Дорога из желтого кирпича», первая часть трилогии о путешествии девочки Элли, ее собачки Тотошки и новых друзей. Классическая сказка такая, можно сказать, даже знаковая.
Юрий Колокольников: Интерес не только профессиональный. Моя любовь к сказкам как к жанру безмерна. И не только как к жанру – вообще как к форме существования. Вот у меня, например, есть три кота – мейн-куна. Если посмотреть на них, войти с ними в какой-то резонанс, появляется полное ощущение, что ты в сказке. Как объяснить? С возрастом начинаешь понимать, что все в той или иной степени симуляция, все – сказка, у каждого собственная. У тебя своя, у котов – своя. Современный мир вообще этому очень способствует своей виртуальностью – всеми этими нашими телефонами с новостями и бесконечными коммуникациями. Мы и так плохо понимаем, что реальность, а что – нет.
Трифон: Расстояние и время теперь работают странно, например.
Юрий: И не только они. В общем, мне кажется, что у человечества в целом сейчас такой сказочный период, оно как бы в перманентном трипе. Все эти фейки, плывущие идентичности, люди, которые раньше никогда между собой не столкнулись бы, а теперь сталкиваются, – они буквально попадают друг к другу в параллельную реальность.
Трифон: И все это live, фактически на таком непрерывном стриме. Вы чувствуете сейчас в кино тренд вот на этот сказочный эскапизм?
Юрий: Ну, кино это в целом индустрия для сказочников. Мы так или иначе создаем какие-то миры. Думаю, в этом как раз привлекательность профессии – это такое довольно детское времяпрепровождение. Как в детстве, когда ты играешь во что-то. А тут за эти игры еще и платят, и люди потом смотрят, живут этим, может быть. Кино изначально такое мифотворчество бесконечное. И чем совершеннее технологии, тем больше оно сливается с реальностью. Все превратилось в сказочную сингулярность.
Трифон: Ну, популярны и довольно социально выпуклые вещи, если смотреть, например, программу «Оскара-2024». «Бедные-несчастные», например.
Юрий: Так это тоже сказка – просто мораль в конце там социальная.
Трифон: И вот получается, что сказки нужны не только детям, но и взрослым тоже. Что-то, в чем они могут себя узнать. Тоже, на самом деле, важный момент – бывает, что вырастаешь и обнаруживаешь в сказках своего детства совершенно недетские смыслы.
Юрий: Я думаю, сказка – это и для взрослого, и для ребенка всегда в той или иной степени попытка понять, кто ты есть. Для начала она позволяет фантазии детской окружить себя вообще чем и кем угодно, начать конструировать и свой мир, свой миф, и себя в нем. Вот у меня был, например, зеленый чувак в лифте. Я про него забыл давным-давно, а сейчас вспомнил. Могу даже сказать, как он выглядел. Похож на инопланетянина, как их в журналах рисовали. Большие, длинные губы, зеленые уши. Такой добрый чувак. Он меня ждал именно в лифте, потому что в детстве мне казалось, что лифт, после того как я доезжаю до своего этажа и выхожу, идет выше – выше домов, до неба и в космос. Наверное, как-то это на меня повлияло, хотя я не могу сказать, как.
Трифон: Получается, и взрослые, и дети производят для себя сказочные образы. Российская киноиндустрия сейчас вся в сказках.
Юрий: Конечно. Вся страна – это сказочная страна. Хорошо, что с детства все живут в сказке. Ну что может быть лучше?
Трифон: Это же нужен сложный, дорогой продакшен. Вот у вас есть опыт работы в Америке, где это умеют. А насколько российская индустрия с чисто технической точки зрения способна вытянуть сказку?