Пошел по комнате дымок: откуда взялся неошансон и почему он популярен?
Шансон повсюду. Его пытается делать Моргенштерн (признан иностранным агентом), его успешно делвет Ицык Цыпер, в жанре надолго прописались Гио Пика и «Каспийский Груз». Русский рэп все чаще обращает внимание на околошансонные темы. По просьбе «Правил жизни» Николай Овчинников («Войс») рассказывает о неожиданной эволюции и популярности жанра.
У каждой страны есть свой народный жанр. У Латвии, к примеру, шлягеры, У Сербии — турбофолк. Это то, что ты услышишь по радио, что поют иногда на застольях, что накрепко вшито в ДНК страны. В России это шансон — хотите вы этого или нет.
Под этим зонтичным термином объединены очень разные вещи: и блатняк, и городские романсы, и часть бардовской песни. Корни шансона ищут в песнях Вертинского, Высоцкого и Утесова, городских романсах времен НЭПа и русских народных песнях. Сам шансон может быть страшно разнообразным по звуку: от босяцких песен под дешевый синтезатор до бардовской песни, от почти фанка до почти трип-хопа.
Если очень огрублять, то современный русскоязычный — именно русскоязычный, потому что люди пишут песни не только в России, — шансон можно делить на два основных направления.
Первое — блатняк, который про тюрьму и все, что до и после нее. Это музыка от и/или про людей вне закона. Это гимны нелегальной свободы. Второе — задушевные городские романсы, они могут пересекаться с блатными песнями, а могут и держаться подальше от описания незаконных операций с оружием и финансами. Это скорее гимны традиционным семейным ценностям: гетеросексуальной семье, любви на века, Богу, родине (даже так — Родине) и так далее.
Это очень упрощенный взгляд для фаната жанра, пересечений у двух направлений много, источники вдохновения и корни тоже могут быть разные или одинаковые. Но для понимания того, как шансон проник на территорию поп-музыки и в поп-чарты нам этого хватит.
Нельзя говорить, что русскоязычный шансон был в подполье и никак не взаимодействовал с широкой аудиторией. Скорее он был маргинализирован трудами критиков и той части аудитории, которая считала музыку шансон примитивной, глупой, вредной и так далее (что, как я уже отметил выше, не совсем правда).
А так Стас Михайлов и Ваенга, Сергей Трофимов и Георгий Лепс, Жека и Жока, «Бутырка» и «Лесоповал» — все они без особых перерывов собирали залы разной вместимости по всему постсоветскому пространству. Просто повестка и контент этих артистов практически не пересекались с остальной поп-сценой или доходили до остальной публики в гипертрофированном, юмористическом виде — как, например, в песне «Еду в Магадан» Васи Обломова или «Любит наш народ» того же Обломова в компании Шнурова и Noize MC (признан иностранным агентом).
Но в какой-то момент все изменилось. Давайте посмотрим сперва на признаки перемен.