Кислота спасет мир
Ученые утверждают, что судебно-медицинская экспертиза, на которую так любят опираться карающие органы, не должна являться главным фактором при вынесении приговора. И приводят весомые доказательства.
26 февраля 2002 года Анита Фрезиер торопливо взбежала по мраморным ступеням старинного здания суда города Молтри, штат Джорджия. Она провела в суде и вчерашний, и позавчерашний день: ее возлюбленного и отца ее дочери судили по обвинению в групповом изнасиловании.
Обвиняемый, 26-летний Керри Робинсон, поклялся Аните, что невиновен. Она поверила любимому, но сейчас его судьба была в руках присяжных. Фрезиер вбежала в зал суда в тот момент, когда судья спросил председателя присяжных: «Готовы ли вы зачитать вердикт?»
«Буду рад, Ваша честь, – ответил председатель. – Мы нашли обвиняемого виновным».
«Я чуть не потеряла сознание, – вспоминает Анита. – Не знаю, удалось ли мне сдержать крик».
Робинсона связывали с преступлением всего два факта. Первый – показания его старого знакомого Тайрона Уайта, проходящего по тому же делу. Уайт признал свою вину и заключил сделку со следствием, согласившись дать показания в обмен на смягчение своего приговора.
Другим же свидетельством против Робинсона стало частичное совпадение его ДНК с ДНК спермы, обнаруженной на жертве изнасилования. Генетическая экспертиза стала главным козырем обвинения. Без нее показания Уайта ничего не стоили; с ней присяжные без особых колебаний признали вину Робинсона.
Большинство людей, насмотревшихся сериала «Место преступления», считают генетическую экспертизу объективным доказательством вины или невиновности: ведь ДНК либо совпадает, либо нет, третьего не дано. На самом деле интерпретация ДНК-улик часто оказывается крайне туманным делом, приводящим к субъективным выводам – и эти выводы бывают неверны.
Главная проблема в том, что генетический материал, собранный на месте преступления, чаще всего принадлежит не одному человеку, а многим. Представьте, что на вечеринке вы передали другу бутылку пива, а ночью какой-то алкаш разбил эту бутылку и зарезал прохожего «розочкой». Когда оперативники изымут орудие убийства, они найдут на нем частицы вашей кожи, слюну вашего друга, частицы кожи убийцы и кровь жертвы. Все эти клетки содержат ДНК, и никакие анализы не способны определить, какие молекулы происходят из крови, какие из слюны или из кожи, и уж тем более из чьей. Разгадать эту головоломку – задача аналитиков-криминалистов.
Подобные улики называют «смесью ДНК» – это мешанина генетических кодов нескольких людей. Большинство ДНК-вещдоков именно такие, и их удручающе часто интерпретируют ошибочно. Как минимум два человека сели в тюрьму по обвинению, основанному на неверно интерпретированной смеси ДНК. Из-за высокого процента подобных ошибок недавно со скандалом закрыли криминалистическую лабораторию в одном из городов США; другие лаборатории тут же бросились вытаскивать из архива старые дела и перепроверять анализы.
Вполне возможно, что Робинсона несправедливо осудили именно из-за такой ошибки. Не менее 12 независимых криминальных аналитиков пришли к заключению, что его ДНК на самом деле не совпадает с найденной на месте преступления. «Мне потребовалось пять минут, чтобы просмотреть данные и сказать: «Да тут даже близко нет совпадения! – говорит Эрик Карита, независимый эксперт. – На всякий случай я показал анализ коллегам, и все они посмотрели на меня как на безумца: «В чем тут вообще сомневаться? Элементарный казус».
Робинсон очень надеется, что Верховный суд штата Джорджия, куда он подал апелляцию, согласится с ними.
***
Молтри – захудалый городок на юго-западе Джорджии. Около 40% его обитателей живут за чертой бедности. В одном из преимущественно черных кварталов стоит полуразрушенный коричневый деревенский дом, покрытый одеялом сухих сосновых иголок. 15 февраля 1993 года в этом доме 42-летняя Шерри Линси готовила себе ужин. К восьми вечера похолодало до +10 градусов, и Линси накинула на ночную рубашку розовый халат. Тут в дверь постучали.
На крыльце стояли трое молодых чернокожих парней – двое одеты в серые худи, третий в коричневой куртке. Один из парней сказал, что они ищут дом Эммы Харрис. Линси ответила, что не знает такую, закрыла дверь и заметила, что троица на минуту задержалась на крыльце, прежде чем отчалить. Она поужинала перед телевизором, потом незаметно уснула. А полчаса спустя проснулась от треска древесины.
Человек прорубил дыру во входной двери, открыл замок и пинком открыл дверь. С капюшоном, закрывающим лицо, он вбежал в комнату, держа в руках полуавтоматический пистолет Люгера. Линси бросилась к задней двери, но человек наставил на нее дуло. За ним встали двое других, – на одном был так же натянут капюшон, другой надел лыжную маску. «Деньги есть?» – потребовал один. Линси провела их в спальню и протянула 180 долларов, отложенные за квартиру: «Забирайте и уходите, пожалуйста». Парень с пистолетом велел ей раздеться и лечь. Он изнасиловал Линси, пока двое других обыскивали дом. На секунду капюшон съехал его с лица, и Линси успела его увидеть.
Ее изнасиловали все трое и как минимум один заставил заниматься оральным сексом. Перед тем, как уйти через заднюю дверь, парень с пистолетом сказал: «Мы знаем, кто ты, и знаем, где ты живешь. Если кому-то скажешь, мы вернемся и тебя прикончим». Дрожащая Линси оделась и достала из-под матраса пистолет, который держала там на всякий случай. Она навела его на заднюю дверь и взяла телефон. Она стояла с пистолетом в одной руке и трубкой в другой, от ужаса не понимая, что делать. В конце концов в голове всплыл номер родителей. Только когда вошли полицейские, Шерри смогла выпустить пистолет из рук.
***
ДНК делает нас теми, кто мы есть. Эта молекула в форме двойной спирали хранит генетический код всего, от цвета волос до роста. Практически каждая клетка нашего тела, будь то кости, кожа, кровь или ткань органов, содержит полный комплект ДНК.
99,9% ДНК всех людей идентичны. Та маленькая доля, что различается, и делает нас уникальными. Именно на ней сосредоточено внимание криминальных генетиков.
Большинство криминалистических тестов оценивают 13 хорошо изученных участков цепочки ДНК, на которых вариации генов максимальны. Каждый из этих 13 участков содержит две-три дюжины возможных генетических вариаций (их называют аллели). У каждого человека по две аллели каждого гена – по одной от каждого родителя. Криминалисты идентифицируют аллели, или генные маркеры, на 13 участках, кодируют результаты номерами и собирают информацию воедино, чтобы создать так называемый ДНК-отпечаток подозреваемого.