От затворника до слуги отечества: какие образы выбирают себе главы российских компаний
Какие факторы определяют персональный бренд предпринимателя? Самим бизнесменам иногда кажется, что весь набор инструментов сводится к нескольким точеным интервью и удачно подобранной фотографии. Российской корпоративной культуре еще предстоит усвоить тот факт, что личность, стоящая во главе бизнеса — это тоже актив
В отношении публичных образов руководителей российских компаний возникла противоречивая тенденция. С одной стороны, внимание к личности СЕО или основного акционера возрастает, особенно в условиях крайнего избытка информации. Следить за потоками данных у аудитории нет возможности, поэтому образ компании определяется небольшим количеством символических моментов. В значительной степени — фигурой руководителя.
На рациональном уровне это понятно. Однако в реальности управление личной репутацией — крайне неразвитая область корпоративных практик. Словно личность — просто привинченная, иногда говорящая деталь корпоративной машины. Образы руководителей складываются стихийно — часто под воздействием случайных обстоятельств, импульсивных реакций, стерилизованных, лишенных характера интервью, проекций на политические или иные внешние обстоятельства.
Под воздействием этих стихийных факторов в публичном пространстве сформировалась целая галерея типов, у каждого из которых есть свой баланс сильных и слабых сторон. Начнем эту галерею с экстравертов. Тип — медийный дуэлянт, мастер персональных клинчей. Встречается не часто, но хорошо заметен. Этому классу свойственны нервные и быстрые реакции на информационные поводы разного масштаба, личная эмоциональная вовлеченность, ранимость, делимость мира на своих и чужих.
Преимущества подобной публичной стратегии — высокий уровень контакта с медиаполем, бойцовский характер, склонность к нестандартным решениям, живой стиль взаимодействия. Энергия актора часто внушают искреннюю симпатию, ведь он по-настоящему захвачен ситуацией, личностно связан с позицией. Но есть и минусы: в пылу полемики публичные реакции могут терять соразмерность, в конфликт с незначительными по весу оппонентами поднимает их статус. Этот образ близок предпринимателям, пришедшим в бизнес из публичной сферы; например, ему в некоторой степени соответствует Анатолий Чубайс.
На другом полюсе находится образ анахорета-затворника, принявшего обет молчания. Этот тип отличается практически полным уходом из информационного пространства, когда сам факт отсутствия становится публичным феноменом. Все знают, что фигура есть, но общается с миром эта фигура своей тишиной. В качестве примеров приведем руководителя «Сургутнефтегаза» Владимира Богданова или владельца аэропорта «Домодедово» Дмитрия Каменщика.
Как и гоголевский Плюшкин не был изначально скуп, так и «затворники» не были немы постоянно. Но в какой-то момент что-то в их жизни изменилось. Что-то серьезно расстроило или разочаровало в публичной активности. У тишины тоже есть свои плюсы: демонстративное равнодушие к публичности, защищенность — нет поводов фокусироваться на личности. Зато сохраняется возможность в нужный момент ярко выйти на сцену в стиле «вы меня не ждали, а вот и я». Но преимущества такой позиции не отменяют проблем. Фактически спикер не контролирует свою репутацию и не управляет ее интерпретациями, особенно в критические моменты. Как это случилось, к примеру, с руководителем группы «Сумма» Зиявудином Магомедова, за которого в момент ареста никто доброго слова не замолвил. Вынести себя