Тело как история
Всё, что происходит с нашим телом, влияет на нас. Об опыте травм, насилия, исцеления и примирения с ним рассказывают актриса, сценарист, телесный коуч и модель-ампути.
Алёна Митрошина
Два года назад прекрасным летним днём я получила звонок от агента: нас утвердили! Это был проект, о котором я мечтала: классный режиссёр, главная роль. Это было так близко, так хорошо. Той же ночью меня сбил подросток на самокате.
Актриса театра и кино
Я помню первые секунды на асфальте и свои мысли: вот, наверное, и всё, какая дурацкая смерть. Помню голос внутри, который с какой-то иронией этим мыслям ответил: нет-нет-нет, подождите. Потом скорая, реанимация, десять человек надо мной колдуют, кто-то разрезает на мне кофту, кто-то зашивает подбородок. И ужас от боли и от того, что карьера моя кончилась.
Я получила очень тяжёлую травму: тройной перелом челюсти, множественные травмы зубов. Помню своё лицо в зеркале в те недели — огромный отёкший круглый блин. Это было страшно. Актрисе — потерять лицо…
До сих пор я и мои близкие занимаемся лечением, восстановлением. У меня титановые пластины в челюсти, я долго училась заново жевать, открывать рот, говорить. Спасибо друзьям, коллегам, которые приезжали, звонили, поддерживали. И театру «Ленком», который уже осенью ждал меня в спектаклях, где не было большой физической нагрузки и где я с ещё не восстановившейся мимикой могла играть. Крупных планов со сцены не видно. Это меня действительно тогда очень спасло.
Сейчас всё значительно лучше, хотя лечение и реабилитация ещё далеко не закончены, ещё предстоят операции. В нижней губе до сих пор как после заморозки у стоматолога — лёгкое покалывание. Хотя внешне — особенно незнакомым людям — всё почти незаметно, я-то знаю и вижу — и ограничения, и асимметрию. Кино пока на паузе — стесняюсь высылать пробы, стесняюсь брекетов. Хотя, кто знает, может, брекеты сейчас модны? Многие режиссёры в последнее время мне говорили, что моё лицо стало для кино даже интереснее — из-за появившейся лёгкой грубоватости в подбородке.
Я думаю, эта ситуация подарила мне важный опыт, который не всегда получается сформулировать словами, но он со мной. Как и у многих девушек, у меня были претензии к себе, к фигуре, к лицу, но после таких травм начинаешь больше любить и принимать себя. Есть осознание: в любой момент можешь всё потерять. Ещё накануне я летала от счастья, впереди был новый этап жизни, интересная работа в большом историческом проекте. А уже ночью лежала в реанимации. Когда такое происходит, меняется отношение ко многим ситуациям, к проблемам, в сравнении всё кажется не таким страшным. И даже новые возможности появились.
Мы с мужем решили воспользоваться моментом — и ждём ребёнка. Сейчас с моим телом самые важные изменения происходят, настоящая магия. А за период беременности получилось выпустить две премьеры в «Ленкоме» — с Игорем Миркурбановым, тоже радость и чудо.
Лариса Амельчинкова
В 16 лет я попала в аварию и потеряла ногу. Пришлось приспосабливаться к новой жизни и новому телу. Потом был долгий брак с абьюзером, депрессия, развод и совсем другая история, в которой я модель и автор книги.
Модель-ампути
Мое счастливое детство закончилось в 12 лет, когда отец ушёл в другую семью, а мама не смогла справится с этим. У неё начались проблемы с алкоголем, а потом и с работой. В 13 мне пришлось начать зарабатывать самой, заботиться о маме и маленькой сестре. А в 16 случилась та самая авария. Мотоцикл, в котором я находилась, столкнулся с автомобилем. Помню сильный удар, а потом я отключилась. Очнулась, попыталась встать и снова потеряла сознание. Просыпаюсь в палате реанимации, снимаю одеяло, а левой ноги нет. Шок, ужас, страх, ощущение полного бессилия. Казалось, жизнь закончилась. Все говорили: «Надо жить дальше!» Но как? И даже были мысли: зачем? Хорошо, что рядом со мной были люди, которые не считали меня инвалидом, относились как прежде. Хотя большинство смотрели с жалостью. А парень, с которым я встречалась, предложил расстаться. Прости, мол, я же тебе ничего не обещал. Неуверенность в себе и боязнь остаться одной... Привыкнуть к новой себе было очень непросто.