Мамин голос
«Когда меня не станет, я буду петь голосами своих детей». Эта строчка из Окуджавы не отпускает. Когда-нибудь меня не станет. И тогда мои дети будут слышать не тишину моего отсутствия. Они будут слышать мой голос — в сердце, в голове, в памяти. И вопрос не в том, услышат ли они меня. Это факт. Вопрос в том, а что именно они услышат?
У детей, особенно маленьких, ещё нет слов для себя. Они только учатся понимать, кто они. Когда ребёнок задаёт себе вопрос «а какой я?», он слышит в ответ отцов и мамин голоса, слова которых становятся стандартом. Эти голоса говорят им, достойны ли они любви. Умеют ли они что-то. Достаточно ли хороши тем, что просто есть. «А если я ошибусь, меня всё равно будут любить?» Порой даже вопрос ещё не сформировался, а голос родителя уже отвечает. И этот голос вплетается в корни личности — глубже любых убеждений, глубже логики.
Я часто думаю, что человек — как дерево. Иногда — с крепким стволом и сильными ветвями. А иногда — с надломленной кроной, с замёрзшими почками, с трещинами от слов: