Новая идентичность. Как бизнес стирает национальные границы
Скоро 2/3 населения Земли будет жить в городах, а вместо 219 стран формировать мировую экономику и политику будут 600 мегаполисов. Известный экономист Кьелл Нордстрем и один из выдающихся лекторов Швеции экс-политик Пер Шлингман заявляют: национальных государств скоро не будет. Forbes публикует фрагмент из их книги Urban Express, выходящей в издательстве «Альпина Паблишер» в мае.
Мирный переговорщик из Бейрута. Хоккеистка из Найроби. Пиццайоло из Норвегии. Вот материал, из которого ткутся грезы. И центральные конфликты бесчисленного множества голливудских постановок. Похоже, нам не наскучивают истории о том, кто мы такие и откуда родом. Но где наша настоящая родина в мире, в котором «откуда» уже не то же самое, что «кто»?
Мы стадные животные
Мы не любим быть одни. Давайте на минуту забудем об отшельниках и тех периодах, когда нам самим хочется остаться наедине с собой. Нам нужно чувствовать себя частью целого. В этом мнении, кажется, сходятся исследователи и философы всего мира. Нам не укротить свое стадное чувство. Возможно, поэтому для нас столь важное значение имеет место. Деревня или страна. География отрезала нас друг от друга. Но, похоже, теперь стадо, частью которого мы себя считаем, начало меняться. С помощью технологий мы вырвались из оков географии.
Великая Китайская стена поражает своими масштабами. Каменный барьер длиной почти 9000 километров, проходящий по горному хребту на севере Китая. Впечатляет. Но теперь, в мире, где географические границы, культура и религия не всегда совпадают, это не более чем любопытная туристическая достопримечательность.
Наша национальная идентичность субъективна. Иначе ведь и быть не может? Поэтому очень трудно выделить то, что формирует основу нации. У каждой есть ряд идей и убеждений, которые сохранялись на протяжении долгого времени и постепенно обрели политическое значение. Но дальше начинаются трудности. Кто-то считает, что нация состоит просто из жителей одной страны, независимо от того, какого они происхождения. Это подход, отводящий главную роль географии. Но есть и другая концепция, называемая этнонациональным, или культурологическим, подходом. Тут нация определяется культурологическими характеристиками. Нацию связывает воедино то, что люди, проживающие на данной территории, имеют общую идентичность. Так что нет ничего удивительного в том, что национальная идентичность кажется нам, существам извечно стремящимся к безопасности, столь необходимой. Держать под контролем свою территорию — национальное государство — значит создавать безопасную среду для своего стада. Но факторы, из которых складывается основа этой идентичности, можно, безусловно, оценивать по-разному. То, как и за счет чего мы обособляемся от других, — наука неточная. И современный образ жизни ни в коей мере не внес ясность. А что станет с национальным государством тогда, когда мы будем проживать часть жизни или даже ее всю так, будто его вовсе не существует?
Довольствуемся только лучшим
Это началось очень давно. Возможно, еще тогда, когда Васко да Гама и другие первооткрыватели начали разгадывать тайны мира в XV в. А может, мы сделали первые шаги в сторону того, что ныне зовется глобализацией, еще раньше? Как бы то ни было, в первые годы после окончания Второй мировой войны случилось нечто особенно интересное. Как стало ясно позже, этот сюжет заинтриговал куда большую аудиторию, чем та, которую собирали шпионские триллеры этой эпохи. Мировая торговля стала развиваться куда быстрее, чем росли экономики отдельных стран. Международная составляющая мировой экономики обогнала все остальные. Несколько лет спустя, в начале 1960-х гг., начали стремительно множиться прямые иностранные инвестиции компаний. Компании стали организовывать свой бизнес за пределами родины. Транснациональные корпорации перестали быть редким исключением и превратились в норму жизни. График этого развития напоминает хоккейную клюшку. (