Они не изменят, не обидят
Русло, он же Руслан
Однажды совсем ещё маленький Саша Пушкин написал четверостишие на французском языке. Возможно, одно из первых своих стихотворений. И прочитал его гувернёру, французу Русло. Строгий и требовательный гувернёр высмеял строки своего воспитанника. Александр Сергеевич запомнил иронию Русло и через годы, будучи уже известным поэтом, подарил отцу, Сергею Львовичу, ценившему верность и мудрость собак, породистого щенка. «Как же мы его назовём?» — задумался Сергей Львович. «Конечно же, Русло!» — воскликнул Александр Сергеевич не без доброго злорадства, памятую о язвительном гувернёре.
Русло очень любили все в семье — это был замечательный ирландский сеттер. Однако постепенно кличка Русло обрусела. «Руслан! Руслан!» — звали Пушкины любимого питомца. И Руслан весело мчался, взлетая над травой, навстречу обожаемым хозяевам. Семья очень гордилась сказочной поэмой Александра Сергеевича, и литературное имя главного героя подошло четвероногому любимцу идеально — Руслан был псом добрым, умным и отважным.
В семье Пушкиных к животным относились с любовью и ответственностью. Если заводили животное, то никогда не бросали его, не предавали. Например, у Ольги Сергеевны — сестры поэта — была маленькая «диванная» собачка, в которой Ольга души не чаяла. В стихотворении «К сестре» (1814 год) лицеист Пушкин запечатлел неразлучную с Ольгой Сергеевной «моську престарелу, в подушках поседелу».
К слову, помните, как Дуня в «Станционном смотрителе» приезжает на могилу отца? Пушкин, рисуя её новый, теперь уже городской образ, уточняет: «Ехала она в карете в шесть лошадей, с тремя маленькими барчатами и с кормилицей, и с чёрной моською». И в романе «Евгений Онегин», живописуя картину именин Татьяны, поэт не забывает и о домашних любимцах:
С утра дом Лариных гостями
Весь полон; целыми семьями
Соседи съехались в возках,
В кибитках, в бричках и в санях.
В передней толкотня, тревога;
В гостиной встреча новых лиц,
Лай мосек, чмоканье девиц…
О каких же моськах речь? Вероятнее всего, имеются в виду небольшие «комнатные» собачки разных пород, например мопсы, вполне возможно — грифоны. В начале XIX века такие «комнатные», или «ручные» питомцы постепенно становились частью светской жизни, сословным знаком дворянской культуры. Интересно, что первая выставка собак состоялась в России только 26 декабря 1874 года. В Московском экзерциргаузе при большом стечении публики выставлялись прежде всего охотничьи собаки — борзые, гончие. Но было уделено внимание и специальным, «дамским», «диванным» породам.
В 1833 году, в начале лета, старый Руслан, прослуживший семье Пушкиных верой и правдой долгое время, не смог больше отозваться на своё звучное литературное прозвище. Сергей Львович, Ольга Сергеевна и Александр Сергеевич похоронили верного друга в Михайловском, в тени огромной раскидистой берёзы. И в этом же году, находясь в Болдино, Александр Сергеевич начертал на листе со стихами «Сказки о мёртвой царевне и о семи богатырях» силуэт собаки, очень похожей на Руслана. Только вот имя сменилось — теперь это был Соколко. Кстати, единственный случай, когда Пушкин персонифицирует, называет в своих произведениях собаку. Соколко умён, он хочет предупредить царевну, чтобы та не ела отравленное яблоко:
И с царевной на крыльцо
Пёс бежит и ей в лицо
Жалко смотрит, грозно воет,
Словно сердце пёсье ноет…
Как точно, одним словом (!) гениальный Пушкин сказал о сердце собаки — неравнодушном, испытывающем всю гамму чувств разом, умеющем любить так самозабвенно и жертвенно, как порой не умеют люди. Не отсюда ли, с пушкинского шедевра, начинается большая и нравственно незаживающая тема русской литературы — о «братьях наших меньших». Му-му Ивана Тургенева, Музгарко Дмитрия Мамина-Сибиряка, Чанг Ивана Бунина. А там, за гранью XX века, и Арктур Юрия Казакова, и Белый Бим Гавриила Троепольского…
Миха Трезоровна
У Ивана Гончарова, пережившего не одну личную драму, как-то спросили: собирается ли он жениться или так и останется одиноким? Иван Александрович грустно улыбнулся и показал на сидящую подле него собачку: «Вот верный друг. Он не изменит… не обидит».
Да, у автора «Обломова» была любимая собака, которую писатель считал членом своей семьи. Звали её Мимишка, в торжественных случаях — Миха Трезоровна. В доме, где жил писатель, в Петербурге, на Моховой, 3, Мимишка появилась в 1862 году благодаря племяннику Гончарова, Виктору Михайловичу Кирмалову — он случайно увидел у мальчишек на улице щенка, купил его и принёс в подарок дяде. Это был, как вспоминает Кирмалов, «не то мохнатый пинчер, не то шпиц».
Мимишка так полюбила Гончарова, и Иван Александрович столь крепко привязался к ней, что даже иногда приносил её с собой на службу. А служил Гончаров в ту пору главным редактором официальной газеты министерства внутренних дел «Северная почта», да ещё входил в совет по делам книгопечатания. И вот представьте: появляется степенный Иван Александрович в редакции «Северной почты» (или «Современника» на Колокольной, 14), а из-за пазухи у него выглядывает собачка… Отправляется Гончаров на прогулку по Невскому, по набережной Невы, по Летнему саду… — Мимишка идёт рядом, счастливая; садится хозяин на скамеечку — она уютно сворачивается калачиком у его ног. А уж если Гончаров брал любимицу с собой в «Hotel de France», где обычно обедал, то лучший кусочек, как вы понимаете, доставался деликатно ждавшей угощения Мимишке.