Новые русские ремесленники
Как делают свои прекрасные вещи настоящие ремесленники. Репортаж из центра Москвы
Я всегда хотел понять, как человек становится ремесленником. Был финансистом, инженером, юристом, и вдруг — раз! — и стал ювелиром. Причем меня интересовали не те ремесленники, которые делают дешевые копии или национальные сувениры для продажи на ярмарках, — меня интересовали те, кто делает очевидно крутые и самобытные вещи. Как? Откуда к ним приходит навык регулярного (необходимое условие ремесленничества) творческого озарения? Оказалось, главное — принятие в себя пустоты. «Меня там полностью нет. Если буду я, то либо ничего не получится, либо получится не то. Чашка уже как бы существует, я только позволяю ей проявиться», — говорит одна из моих героинь.
И вот, судьба — а вернее, главный редактор — забросила меня в Последний переулок города Москвы. Там магазин-мастерская Wildhorn собрал нескольких совершенно разных мастеров. Лина, делающая украшения из природных материалов, — жена владельца и основателя магазина Михаила Колбина. Гарри Гирин — мастер аксессуаров из лошадиной кожи, владеет мастерской по соседству. Кузнец Константин кроме своей сувенирной продукции иногда кует для Гарри фурнитуру. И гончар Ольга, которая создает посуду в старой японской технике и просто выставляет в магазине свои изделия.
Компетенции «не рулят»
Традиционно считается, что самый простой «путь в ремесло» — вспомнить детские художественные кружки и технические секции. Практика (в лице наших героев) это расхожее мнение не подтверждает — не детство определяет ремесло.
Константин не похож на кузнеца: интеллигентного вида и далеко не дюжего телосложения, с подкрученными кончиками аккуратных усов, он больше похож на хипстера. Он кует ювелирные изделия — кольца, браслеты. На пальцах у него собственных колец нет, но он оправдывается: «Просто забыл надеть. Я после работы, а на моей работе кольца противопоказаны. А что на кузнеца не похож — так это стереотип. С моей фамилией — Кован — трудно было не стать кузнецом».
Он родился в Чертаново, в семье инженеров — отец окончил МАИ, мама работала в НИИ цифровой и вычислительной техники. Мастером на все руки в семье был дед Павел Васильевич. Он рисовал картины и делал рамы для них, обрабатывал камни, мастерил Косте игрушки. Повлияло ли это на мальчишку, сейчас Константин не уверен: «рожденные в СССР» вообще много чего умели делать руками. Костя в школьные годы без труда мог выпилить и сколотить себе ящичек, шкафчик, разогреть на газовой горелке гвозди и придать им нужную форму. После школы он решил продолжить инженерную династию и поступил в Авиационно-технологический институт им. К. Э. Циолковского, на химию полимеров и углеродно-композиционных материалов, за которыми тогда просматривалось большое будущее. Но скоро полимеры оказались никому не нужны, а Костя на последних курсах института оказался в кузнице…
Гончар Ольга Мун, делающая текстурную посуду, вырезанную из цельного куска глины, «в японской технике куринуки и обожженную в глазури методом раку», родилась на Преображенке, с детства имела склонность к творчеству, но родители вместо художественной школы отдали ее в воскресную, при храме. По линии отчима все были финансистами — и после школы она поступила в Финансовую академию. На выпускном курсе несколько месяцев поработала в банке, работу ненавидела и, приходя в офис, мечтала умереть. Окончив вуз, сказала родителям решительное «теперь я сама» и ушла в свободное плавание. Работала в издательском бизнесе — в компании Color-Lux, которая осуществляла препресс таких западных журналов, как Vogue, Tatler и GQ. После закрытия филиала в России ушла на должность редактора журнала «Цветы» — моталась по зарубежным флористическим выставкам, делала обзоры. Однажды защемило спину — увлеклась пилатесом. Погрузилась в анатомию, училась, стала тренером.
«Мне нравилось: было много клиентов и общения, много узнала о теле человека. Пилатес позволил мне углубиться в понимание себя — в чувственность и тактильность. Я поняла, что мне хочется большего. Творить…» — вспоминает Ольга. Примерно в это время она поехала отдыхать в Петербург. Гуляла и думала: «Какой красивый. Вот бы тут пожить месяцок…» Как сейчас она сама с улыбкой говорит, запрос во Вселенную был отправлен без контекста, поэтому получилось, как получилось: когда они с друзьями на машине возвращались из Сестрорецка в Питер, в их машину въехал пьяный идиот, выскочивший на встречку. Машина перевернулась несколько раз, и Ольга месяц пролежала в питерской больнице со сломанными в четырех местах тазовыми костями. Лежала, смотрела в потолок и думала о своей жизни. В голове стали появляться образы, которые не уходили и требовали материального воплощения. Вернувшись в Москву, Ольга стала целенаправленно искать новое дело всей жизни.
Сегодня «Гарри Гирин» — это популярный бренд изделий из лошадиной кожи. Сумки, рюкзаки, кошельки, ремни, которые любят и ценят такие известные личности, как, например, актеры Олег Меньшиков и Максим Матвеев. Но, как и у других героев нашего рассказа, такого будущего ему ничто не предвещало. Он родился в Измайлово. Как и Константин, мальчишкой мастерил какие-то безделушки — из цветной проволоки плел оплетки для ручек, делали с братом самострелы, вырезали из листового железа «нинзятину». В шестом классе увлекся рок-музыкой и стал шить на продажу патчи с логотипами западных групп, которые часто просто менял на кассеты с их записями.
Когда на семейном совете решали, куда ему поступать, мама сказала, что у него хорошо получается рисовать и есть вкус к хорошей одежде, поэтому стоит задуматься о карьере модельера. «Я буду врачом», — гордо и неожиданно ответил Гарри. Он с отличием отучился в училище при военно-клиническом госпитале им. Н. Н. Бурденко на медбрата интенсивной терапии и задумался о высшем образовании. В те времена набирала популярность «биг фарма», и всем студентам обещали, что их сразу после выпуска возьмут на управляющие должности в западные фармакологические компании, которые как раз массово заходили в страну. Гарри поступил в Московскую медицинскую академию.
После академии он устроился менеджером по продаже медицинского оборудования. Работа ему нравилась, он приносил компании хорошие деньги. Но, когда со скандалом ушел к главным конкурентам, его стало терзать осознание, что это было подло, а работа перестала приносить удовольствие. С трудом дорабатывал неделю и в выходные топил неудовольствие от жизни в алкоголе. И однажды решил поменять все и сразу. Решение пришло неожиданно — когда, отдыхая в Таиланде, с полными руками мелочи стоял на заправке верхом на мопеде взятом в аренду…
Из всех наших героев только Лина, создающая бижутерию из природных материалов под брендом Wildhorn, имела какие-то склонности к будущему ремесленничеству. Она родилась в Сургуте, с шести лет плела для бабушки куколок из цветов мальвы, шила им платьица, строила домики, делала для них украшения из бисера и колечки из цветной проволоки. Став постарше, стала шить одежду себе самой, плела браслеты, которые хорошо продавались на школьных ярмарках. Окончила художественную школу, много рисовала. В седьмом классе на старой швейной машинке уже шила постельное белье, платья и много чего еще. В выпускных классах на УПК практиковалась на швейном производстве, потом окончила курсы швей. Будущее было простым и понятным — свой бренд одежды.
Поэтому после школы Лина уехала в Екатеринбург и поступила в Гуманитарный университет на факультет конструирования и моделирования одежды. Профессионально шила уже всю верхнюю одежду — от платьев до пальто. В основном для себя — у студентов денег нет, а выглядеть модно очень хочется. Работала в мультибрендовом бутике, наблюдала за тенденциями в современной моде и технологиями обработки моделей. И уже к окончанию вуза принимала участие в конкурсах модельеров со своими коллекциями. Видимо, у нее это хорошо получалось — ее яркие платья в стиле «беби-долл» становились все популярнее, нарабатывалась своя клиентура, появились спонсоры, которые помогли арендовать ателье, — все это вылилось в появления бренда женской одежды El Dolls. Но спустя пять лет Лина «выгорела».
«Я выпустилась из университета, еще цыпленок, думала, что буду шить одежду, заниматься творчеством, создавать свои коллекции, а на меня свалилась куча проблем. Нужно было продвигать бренд, управлять ателье, заниматься отчетностью, нанимать персонал. За год я заработала первые деньги — столько, что хватило выкупить бренд у спонсоров, — с ужасом вспоминает Лина. — И я думала, что половину времени буду шить, половину — заниматься распространением. Но с каждым годом времени на творчество оставалось все меньше и меньше. К концу работы ателье я в основном занималась обслуживанием клиентов — я их всех знала и любила, мы подружились. Но творчество кончилось».
Лина закрыла ателье, распустила персонал и уехала в Питер…
Первое приближение к мастерству
«Эх, дружок. Молод ты еще. Не ты выбираешь присягу — присяга выбирает тебя», — говорил безымянный военком в культовом фильме «ДМБ». Так и в ремесленничестве: материал сам выбирает своего мастера.
Константин называет свою историю прихода в ремесло «банальной». Работать «инженером за сотню рублей» ему было неинтересно. Зато к выпуску из своей «Техноложки» с ее никому ненужными полимерами он ненадолго увлекся модной дурью — это был расцвет толкинизма, появились книжки в жанре фэнтези, и по подмосковным лесам бегали причудливо одетые ролевики и реконструкторы. В реконструкторы они с братом не прошли из-за незнания исторической базы, а вот у ролевиков прижились. Нужен был только свой арсенал.