JONY
Сегодня он — один из самых прослушиваемых артистов России, победитель шоу “Маска” и наставник в программе “Голос. Дети”. Его музыка стала саундтреком к жизни миллионов людей, но какие исполнители сопровождали его на пути к народной славе? Это интервью — не только навигатор по карьере JONY, но и открытый плейлист, который позволит лучше понять и почувствовать этого яркого музыканта.
Какое у вас первое воспоминание, связанное с музыкой?
В нашем доме всегда звучала музыка, а большинство моих родственников так или иначе были музыкантами разного уровня и амплуа, но преимущественно они пели народные азербайджанские или турецкие песни.
Например, мой дядя Хангусейн Гусейнов был известным исполнителем в 80-е годы — его звонкий голос с невероятным тембром слушали по всему Азербайджану.
И хоть я вырос в большой музыкальной семье, масштабного успеха добились только дядя и я. Мы, кстати, оба родились 29 февраля.
Помните свой первый успех как исполнителя?
В раннем возрасте я переехал в Москву вместе с родителями и старшим братом. Даже не заметил, как тогда выучил язык, — видимо, помог социум. Уже здесь мое пение впервые оценили не только родственники: голос так понравился учительнице музыки, что она побежала за классной руководительницей и привела ее. На всю жизнь запомнил ее глаза, наполненные искренним интересом, — это вселило чувство уверенности. Тогда я окончательно влюбился в музыку и осознал, как она может влиять на состояние человека.
Кто были вашими учителями в музыке?
Как говорил Муслим Магомаев: “Я учился на пластинках”. У меня не было профессиональных преподавателей, я не занимался в музыкальной школе, а в хор ходил в факультативном формате. В основном я повторял за любимыми артистами — тогда слушал Майкла Джексона, Энрике Иглесиаса, группу Coldplay и многих других. Английского я не знал, но всегда тяготел к западной музыке — особенно поражала “Say, Say, Say” Майкла Джексона и Пола Маккартни. Благодаря брату проникся и рэпом — помню, слушали 50 Cent и Eminem. Под них мы наводили порядок дома и просто качали. Мне никто и никогда не говорил, что этого исполнителя нужно слушать, а другого — нельзя, сама музыка говорила мне, что я должен слушать. Но я уже тогда понимал, что у меня есть определенный музыкальный вкус.
Как вы выбирали, что слушать?
Если мне нравилась какая-то песня, мог послушать ее 50 раз за день. Если нравился артист, я скачивал все его треки и изучал их — акапеллы, минусовки, лайвы. Подглядывал фирменные фишки, наблюдал за жестикуляцией и артикуляцией. Главным фаворитом, повторюсь, всегда был Джексон — его я могу слушать, наверное, вечно: “Earth Song”, “Stranger in Moscow”, “Billie Jean” звучит актуально до сих пор. Еще в юности нравился Бруно Марс со своим уникальным тенором с хрипотцой — его фанк буквально заставлял встать и начать двигаться. Примерно в то же время я узнал и о Джеймсе Брауне — у него был мастерский фанковый грув.
Кто еще влиял на ваше музыкальное становление?
Большую роль сыграли девушки. Помню свою первую влюбленность. Мне тогда нравилась девочка, а в силу своей скромности я не мог рассказать ей о своих нежных чувствах. Поэтому я приходил к ней во двор, смотрел в окно и слушал песню “With You” Криса Брауна. Только спустя время я ознакомился с переводом и понял, как тонко и точно я чувствовал в тот момент все эти слова и смыслы. Потом, когда я был уже чуть постарше, мне понравилась девушка, которая слушала рок, достаточно тяжелую музыку. Я научился петь на расщеплении трек “Smells Like Teen Spirit” Nirvana, мною двигало неутомимое желание научиться повторять приемы Курта Кобейна, чтобы понравиться ей.
Это была первая песня на английском, которую вы спели?
Первыми песнями, которые я выучил на английском, были “Yellow” Coldplay и “Mad World” Gary Jules. У меня даже есть записи, как я их пою в 14 лет. Тогда я твердо решил, что буду поступать в Гнесинку или любое другое профильное учреждение — хотелось доказать родителям, что это мое призвание. Купил микрофон рублей за 200, сделал запись, но они все равно переубедили. Отец хотел для меня лучшего, но просто не знал, что моя любовь к музыке может быть такой большой. В итоге я поступил в ГУУ на международный бизнес.