Рассказ
Синдром раскрытого сердца
Передо мной была идеальная грибная полянка – из моих счастливых зимних снов. Бархатистые влажные рыжие шляпки выпрыгивали из-под травы. Я стала считать
Больших подосиновиков – шесть! Еще четыре – поменьше. И три – под кустом. И еще пять прямо под ногами – и как только я не наступила?! Наклонившись, я ухватила рукой толстую ножку гриба, и тут… Слева, за колючими зарослями ежевики, была еще одна полянка, и на ней видимо-невидимо восхитительных рыжих шляп! Мне стало трудно дышать. Я поставила на землю корзинку, в груди что-то треснуло. Звук был такой странный и резкий, что я сначала огляделась по сторонам и только потом поняла, что его издает мое тело. Я опустилась на колени, пару минут сидела неподвижно, потом тихонько потянулась за следующим грибом. И снова услышала треск – он был еще громче. Казалось, грудная клетка разрывается на тысячу крошечных частей, а перед глазами все поплыло. Хорошо, что я не успела уйти далеко, а в кармане был телефон. Помню, меня под руки вели из леса, а треск то затихал, то возвращался. И кто-то кричал: «Вызывайте «скорую»!» В машине было темно и пахло лекарствами, мое тело оказалось окутано проводами, а треск стал громче. И потом в больнице: «Не волнуйтесь, мы дали вам успокоительное. Просто поспите».
✤ ✤ ✤ ✤ ✤ «Есть две новости, – сказал мне веселый врач наутро. – Одна хорошая, другая – не очень. Нач нем с приятного: мы знаем, что с вами. Это так называемый синдром раскрытого сердца. Теперь о грустном: лечения нет. Вот смотрите... – Он ткнул пальцем в сторону большого монитора. – В норме сердце покрыто плотной оболочкой – вы и сами знаете». На мониторе появилась картинка аккуратного светло-серого сердца. «Но оболочка может треснуть из-за физических травм, реже – под воздействием эмоционального стресса. Похоже, у вас второй случай». Сердце на мониторе покрылось мелкими трещинками, которые кроваво-красными ящерками побежали по поверхности оболочки. «Какой ужас!» – выдохнула я. «Да, выглядит пугающе, но все не так страшно. При соблюдении режима пациенты с синдромом живут десятилетиями!» На мониторе появилось изображение симпатичной пожилой пары, которая прогуливалась вдоль берега моря. «И вообще-то, – врач немного помедлил, – есть теория о том, что в древности сердечной коры не было». – «И как же люди жили?» – «Есть исследователи, которые уверены, что люди с раскрытым сердцем хоть и острее реагировали на события, но в целом чувствовали себя сносно. В процессе эволюции сердце человека покрылось корой, чтобы защитить нас от волнений и повреждений. Официальная медицина к этой теории относится скептически, но в мире есть те, кто работают над раскрытием своего сердца и даже учат этому других. Но... – Тут врач заговорщически подмигнул. – Я вам ничего подобного не говорил. А говорил о том, что необходимо свести к минимуму стрессы и нагрузки. И... я бы на вашем месте не смотрел на грибы даже на картинках. Тогда есть шанс, что со временем трещины уменьшатся или полностью заживут. Понимаете меня?» Я кивнула. Никакого леса. Никаких грибов. Мне хотелось заплакать, но я помнила правило новой жизни: никакого стресса. «А часто встречаются пациенты с синдромом раскрытого сердца?» – «В мире зарегистрирован десяток случаев за двадцать лет. Гуру, которые уверяют, что раскрыли сердце, и их ученики не в счет. К врачам они не ходят. Но вот что удивительно: вчера привезли еще одного пациента с синдромом». – «Тоже из леса?» – изумилась я. «Нет, из консерватории, – усмехнулся врач. – Приступ во время концерта. Кажется, он скрипач. Хотите навестить?» Он сидел в палате на подоконнике, усталый, небритый и очень красивый. Помятая белая рубашка, фрак и остроносые концертные ботинки, причем один из них чистый, а другой в пыли. «Хорошо, что зашли! – он осторожно слез с подоконника. – Я хотел с вами познакомиться. Вы знаете, что произвели фурор? Второе раскрытое сердце за сутки! Правда, что вы разволновались из-за грибов?» – «Правда. А вы из-за музыки?» Он кивнул и осмотрел меня с головы до ног. Не пропустил ни старую ветровку, ни широченные штаны с множеством карманов, ни резиновые сапоги в сине-желтый цветочек. Я уверена, мы думали об одном: ни у меня, ни у него не нашлось тех, кто захотел бы приехать в больницу, чтобы привезти свежую одежду. Ветер из окна перебирал его волосы, слишком длинные для обычного мужчины, но для музыканта – в самый раз. «Скажите честно, вы любите музыку?» – «Если честно, то нет». – «А я не выношу грибы. У меня аллергия. И лес, по-моему, неподходящее место для женщины. – Он выразительно посмотрел на мои сапоги. – Я бы сказал, мы идеальная пара...»
Из больницы мы уехали вместе. Длинноволосый пижон во фраке и любительница лесных прогулок в широченных штанах. Глядя, как его остроносые ботинки подстраиваются под шаги моих резиновых сапог, я думала о том, что теперь ему придется подстричься.
✤ ✤ ✤ ✤ ✤ Никакой музыки. Никаких грибов. Никакого стресса. Мы стали соблюдать эти правила сразу, как переступили порог больницы. Мы переехали на окраину, где не было ни консерватории, ни даже музыкальной школы. Из окна видны такие же, как наша, многоэтажки, и, чтобы добраться до леса, пришлось бы проехать не один десяток километров. Нам не нужно на работу: фармацевтические компании платят за то, чтобы изучать состояние таких, как мы. Но ни одна не придумала лекарство, которое могло бы нам помочь. Мы просыпаемся поздно и принимаем экспериментальные успокоительные таблетки. Иногда желтые, иногда – светло-голубые, а иногда – с оранжевой полосой. Мы запиваем их водой (не слишком холодной), варим кофе (не очень крепкий), читаем (только книги, которые не могут нас взволновать). За продуктами ходим в магазин, где не бывает грибов. Мы любим кино, но избегаем музыкальных картин. Раз в год ездим отдыхать в жаркие страны, где днем с огнем не встретишь лес. По вечерам мы беремся за руки и гуляем вдоль многоэтажек. Мы стараемся не смотреть в сторону детских площадок, ведь дети – сильнейший стресс. После грибов и музыки, разумеется. Каждый месяц мы ходим на обследования и видим на мониторе, что кроваво-красные трещинки стали меньше. На обратном пути мы заходим в кафе, выпиваем по бокалу вина (непременно разбавляем водой) и улыбаемся друг другу. «Никакой музыки», – говорю я. «Никаких грибов», – напоминает он. И каждый из нас думает, что мы – идеальная пара. Иногда мы читаем о тех, кто специально раскрывает свое сердце и говорит, что счастлив. Мы смотрим друг на друга и представляем, как это могло бы быть. Но мы слишком осторожны, чтобы рисковать.
✤ ✤ ✤ ✤ ✤ В тот вечер воздух был особенно теплым и прозрачным. Я заметила, что в его темных кудрях появились седые прядки. «Пройдемся пешком?» – спросил он, когда мы вышли из кафе. «Никакой физической нагрузки!» – напомнила я. «Всего пару остановок. Не будем торопиться. Никакого стресса!» Мы шли не спеша, взявшись за руки, и смотрели по сторонам. Наверное, вино все же ударило в голову. Иначе как объяснить, что мы ничего не заметили? Может, звуки долетали издалека? Может, игру возобновили после перерыва? Мы вышли на площадь и встали как вкопанные. На газоне расположились четверо – трое парней и девушка в невесомом платье бледно-желтого цвета. Струнный квартет. Музыка. Они играли что-то нежное и певучее, и вокруг уже собрались люди – они стояли, сидели на скамейках, лежали на траве.
Он до боли сжал мою руку, и в ту же секунду я поняла, что сейчас случится. Я пыталась тянуть его в сторону, но куда там! Он прижал меня к себе так крепко, что хрустнули кости. А потом рванулся вперед. Он сказал что-то на ухо парню, тот удивленно взглянул, а потом передал ему скрипку. Он взмахнул смычком, и что-то неуловимо изменилось. Как будто его партия расставила все по местам, связав четыре инструмента в один ликующий голос. И мир стал единым. И горе ушло. Он смотрел прямо на меня, а музыка лилась из его рук и да – прямо из сердца. И в этой мелодии было все, от чего мы отказались: наши страхи и мечты, наши нерожденные дети, наша страсть и ненасытная жизнь. Все то, что еще можно было исправить, и то, что невозможно вернуть. А люди поворачивались к нему, забывая о недоеденных чипсах. Новые слушатели стекались из переулков и заполняли площадь. Музыка становилась все громче, и вряд ли кто-то кроме меня услышал хлопок, с которым раскрылось его сердце. В одно мгновение я поняла, что теперь это были не трещины. Его сердечная кора взорвалась и рассыпалась в пыль. И мне не нужен был монитор, чтобы понять, что его сердце стало беззащитным и ярко-алым. Он крикнул мне: «Это не страшно!» Мое сердце сжалось в комок, а потом вдруг хлопнуло и стало огромным и тяжелым. Странно, но в этот раз действительно не было страшно. Даже дышать стало легче. Я почти не удивилась, когда услышала еще хлопок, а потом они начали раздаваться один за другим – будто лопались воздушные шары или раскрывался в микроволновке попкорн. Люди бледнели, хватались за сердце, кто-то опускался на траву. А воздух был теплым и ароматным, и, казалось, этим воздухом и этим звуком можно просто захлебнуться. Кто-то вызвал врачей и полицейских, но, оказалось, они ничем не отличаются от остальных. Их кора точно так же лопалась, превращая сердце в открытую рану.
Когда солнце стало клониться к закату, он вернул скрипку владельцу и подошел ко мне. «А теперь – за грибами», – решительно объявил он. «На ночь глядя?» – «Мы возьмем фонари». Квартет у нас за спиной продолжал играть, с разных сторон доносились хлопки, а он прижимал меня к себе, и, если бы мое сердце все еще было покрыто корой, оно бы наверняка разорвалось еще раз.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl