Коллекция. Караван историйКультура
Владислав Миллер: «Я четко понимал, что если сейчас не оправдаю ожиданий Машкова, второго шанса не будет!»
Владиславу Миллеру 23 года. Он играет главные роли в Московском театре Олега Табакова (роль Хлестакова в спектакле "Ревизор" актер получил в 19 лет!), активно снимается в кино и уже был награжден престижной театральной премией "Хрустальная Турандот". Вся театральная Москва обсуждала появление Влада в паре с Владимиром Машковым в знаменитом спектакле "Матросская Тишина". Со стороны его путь видится как безусловное везение. Разобравшись, понимаешь, что случайностей не бывает...
— Владислав, я правильно понимаю, что, скорее всего, в семье все было для вас, для любимых сыновей? Чтобы было хорошее образование, книги, захотел в кружок — вот тебе кружок.
— Да. Вот с чего все и началось. Мне было, наверное, 4 года, я был совсем маленьким, но прекрасно помню: как мать в очередной раз открыла местную газету, и там было объявление о наборе в детскую школу искусств. На тот момент родители уже понимали, что во мне есть артистические задатки. Я на каких-то днях рождения, праздниках все время танцевал, пел. Когда к нам приезжали дальние родственники, они мне даже платили за это. (Улыбается.) Так что я уже в 5 лет начал «зарабатывать деньги». На тот момент мы жили в Кашинском районе в деревне Борихино, это еще километров пятнадцать до Кашина ехать на машине.
— А на каком инструменте вы учились играть?
— Нет, первое, куда меня отдали, — это класс хореографии. Потом я переехал в Кашин, пошел в школу, какое-то время жил с бабушкой. Родители были заняты работой, им нужно было параллельно успевать еще зарабатывать на жизнь. Каждый вечер мы с бабушкой ходили пешком в школу искусств. Летом можно было идти через поля, а зимой обязательно надо было идти по дороге, потому что снег. Я помню, как каждый день меня водили сначала на хореографию, потом добавилось к этому всему фортепиано.
— Фортепиано хорошо давалось, не было разочарования, что нудно гаммы учить?
— Нет, я с большим удовольствием занимался фортепиано, но, наверное, мне не хватало усидчивости и сосредоточенности. Да, если честно, иногда я хотел бросить, но в итоге окончил с красным дипломом. Сейчас стараюсь поддерживать форму, как говорится. Потом была театральная студия. Родители наконец купили квартиру в самом городе. Это 2010 год. Все плюсом накладывалось — хореография, фортепиано, театральная студия, то есть все меньше и меньше времени было на глупости...
— Вы в самой общеобразовательной школе учились хорошо или были сложности с какими-то предметами?
— Хорошо. Я не отличник, но в аттестате у меня три четверки, по-моему, или четыре — чуть-чуть мне не хватало до отличника. Причем я бы не сказал, что у нас в семье было строгое воспитание. Просто я хорошо запомнил, как родители всегда мне говорили, что если ты хочешь чего-то добиться, тебе обязательно нужно учиться. Они очень боялись, что я не справлюсь с такой нагрузкой. Я постоянно чувствовал ответственность перед родителями за то, что делаю, боялся их разочаровать. Хотелось доказать им, что я действительно что-то могу. В седьмом классе произошло невероятное. Мы от театральной студии отправились в тур по Европе, нас пригласили на конкурс в Париже «Салют талантов». Мы поехали в Минск на поезде, а оттуда на автобусе через многие города Европы. Побывали в Польше, Голландии, Германии, а заканчивалось это все Парижем. И в итоге мы там победили.
— Получается, вы увидели мир — маленькую его часть, но очень красивую, где люди живут по-другому...Что больше всего тогда запомнилось?
— Для меня, конечно, это было шоком! Я был в таком возрасте, когда впечатляют простые вещи... Помню, очень много тратил на еду, потому что такой у нас не было. Мы были в Бельгии, и вот эти бельгийские вафли! Я никогда в жизни их не пробовал, видел их только в голливудском кино. Или, например, в Париже приходишь на завтрак в отеле, и там настоящие круассаны французские вместо хлеба. У меня от этого всего какой-то «дисконнект» в голове произошел. Да и в целом, конечно, я был потрясен этими странами: такое величие, красота невероятная.
Я это говорю к тому, что на тот момент, когда я учился еще в школе в Кашине, у меня уже были какие-то успехи. Я довольно быстро понял, что пребывание на сцене доставляет мне большое удовольствие. Все, чем я занимался, мне нравилось одинаково и одновременно: танец, пение, художественное слово... Я подумал, что есть только одна профессия, в которой их можно объединить — актер театра и кино. И решил для себя, что буду поступать в пятерку лучших театральных институтов Москвы — «Щука», «Щепка», МХАТ, ГИТИС, ВГИК — после одиннадцатого класса... В итоге не стал поступать, потому что после восьмого класса попал в школу Табакова.
Случилось это так... В 2013 году, когда я был в восьмом классе, к нам в Кашин приехали снимать фильм по книге Федора Абрамова «Две зимы и три лета». Там главные роли исполняли Сергей Маковецкий и Тимофей Трибунцев. Кастинг-директор, наверное, искал детей на эпизоды в это кино. Они как-то вышли на меня, и я снялся в двух эпизодах.
— Кого-то из мастеров видели?
— Вот у меня было две сцены, одна с Маковецким, а другая с Трибунцевым. По-моему, это 40-50-е годы по книге.
Маковецкий приезжал куда-то к водоему, и я лодку ему подавал. Я говорил:
— Это вы председатель «Нового пути»? — наверное, так колхоз назывался.
И Маковецкий отвечал:
— Да.
Я говорил:
— Я вас тут уже полчаса жду, — и он у меня брал лодку...
Это были мои первые в жизни съемки, и они произвели на меня большое впечатление. На гриме мне сделали шрам на лице. Это такая специальная штука, как клей «Момент», она сильно стягивает кожу, и ощущение, что это шрам. Я подумал: как интересно. И еще помню, что на одном дубле Маковецкого достала муха, и в конце нашей сцены она села ему на щеку, он ее ударил, убил, и это вошло в монтаж. То есть это было случайно, но он это использовал, и получилось естественно.
— Сколько дублей было, не помните? Ну не один же.
— Немного дублей. Через некоторое время мне опять сниматься, но в другом эпизоде. А я руку сломал... Мне родители подарили мотоцикл. Я упал с него на большой скорости очень сильно, руку-то и сломал. И вот второй эпизод, уже с Трибунцевым. Надели на меня рубаху, чтобы рука в гипсе была под ней. Я сидел в лодке посередине реки с удочкой. Рука сломана, нормально держать удочку не мог, но, помню, терпел изо всех сил, чтобы дубль не испортить.
— Вообще, понравилось кино по этим двум опытам или пока ничего не почувствовали?
— Конечно понравилось, сразу же! Для ребенка, я думаю, это очень интересно все. И через некоторое время меня позвали в Москву озвучивать эти две сцены. На озвучании в студии присутствовал режиссер Теймураз Эсадзе, он спросил у меня, что вот у тебя есть задатки, внешность, ты собираешься поступать в театральный институт? Я говорю: «Да, после одиннадцатого класса, сейчас я в девятом». Это как раз было начало учебного года, осень. Он сказал, что существует Театральная школа Табакова, туда дети поступают после девятого класса, прекрасная школа на полном государственном обеспечении, в центре Москвы. Это пансион, там живешь четыре года.