Гарик Сукачев: "Я пожираю жизнь, мне интересно в ней все..."
В нашей с Олей жизни было всё. Думаю, ей тяжело со мной. С человеком искусства вообще непросто, иногда даже невыносимо. Но дома я ведь другой, точно не бунтарь. И точно - не главный
-Гарик, Игорь, Игорь Иванович — какое обращение вам ближе?
— Он охотно откликался на любое имя... Можете обращаться как вам удобно, милости просим. Все Игори в детстве — Гарики. Для меня это имя давно стало нарицательным. Сам Гарик остался где-то там, вдалеке. Того парня я забыл.
— Тогда опишите, каким он был.
— Хорошим. Надежным. Или, по крайней мере, верным. Если ко мне подходит совсем еще молодой человек и обращается «Гарик!», спокойно говорю: «А для вас я — Игорь Иванович». Это же вопрос воспитания. Я лично не могу звать по имени того, кто старше меня хотя бы лет на десять. Если он не близкий друг, конечно. С любым незнакомым или малознакомым человеком предпочитаю разговаривать на «вы».
Когда мне было лет двадцать, я работал начальником — пускай небольшим, но все же начальником, и подчиненные уже тогда обращались по имени-отчеству. Привык! И когда работаю в театре, в кино, то тоже чаще слышу «Игорь Иванович». Не Гарик, конечно.
— В декабре вам исполнится шестьдесят. Цифры — всего лишь цифры? Или вам лично свойственно подводить промежуточные итоги?
— Так или иначе абсолютно все люди склонны к циферкам. И круглые числа имеют нематематическое значение. Другое дело, что даты по-разному переносятся. Кто-то воспринимает их легче, кто-то тяжелее. Неправда, когда говорят: «А мне все равно». Не верю! В детстве все мы хотим быть постарше, хочется прибавить лет и дни рождения нравятся. А потом в цифрах появляются угрожающие ноты, образовывается печаль. Но это жизнь.
— Давно печалитесь на тему возраста, Игорь Иванович?
— Хотите, чтобы соврал? Пожалуйста. Позавчера. На самом деле мне всегда было свойственно думать о смерти. Memento mori — «помни, что смертен». В кодексе самурая написано, что он должен жить так, словно уже умер. Для меня это основополагающая вещь. И тогда удается чувствовать жизнь во всех проявлениях и... пожирать ее! Именно поэтому мне нравится любой возраст.
— Когда за сорокалетнюю музыкальную карьеру вы в сотый раз даете интервью, о чем думаете?
— Ни о чем, ни одной мысли в голове. Любое интервью — спонтанное, вы спросили — я ответил. Это не реферат писать — с долгими размышлениями. Я вообще не склонен к подобным разговорам, но понимаю, что, наверное, наша беседа покажется кому-то интересной. Думаю, жизнь абсолютно любого человека интересна и уникальна. И моя в том числе. Я тоже читаю чьи-то интервью, между прочим — и в «Караване историй». Но я плохой собеседник, не умею емко, бойко выражать мысли. Прошу прощения!
Недавно был в эфире на одном телеканале, и ведущая попросила сформулировать мироощущение какой-нибудь литературной цитатой. Моментально вспомнилось: «Бороться и искать, найти и не сдаваться» из «Двух капитанов» Каверина.
— Какой-то смысл в жизни есть кроме борьбы и исканий?
— Безусловно. Жизнь — это созидание. В этом ее смысл. И второго шанса не будет. Другое дело, что у каждого — свой путь, свои задачи, мы же часть вселенского замысла.
Вспомните теорию хаоса. Идея в том, что любые мельчайшие частицы, первоначально близкие между собой, в будущем имеют разные, уже заданные траектории. Так и люди... Это вам каждый студент физмата подтвердит. Вот вы, к примеру, родились со множеством задач, в том числе встретиться со мной в определенные день и час. И летите по жизни внутри заданной траектории, пока не выполните намеченное. Сменить на другую не получится. И вы, и я, и вон те люди на улице — полноправные частицы мироздания, каждому отведена своя роль.
— Грустно узнать об этом тем, кому выпала не такая яркая участь, как вам...
— Всем сестрам по серьгам. И в каждом дому по кому. Не бывает такого, чтобы одному человеку досталось лишь легкое и пушистое, а другому — сплошные жесткие испытания. Наши ошибки — это минусы. Обретения — плюсы. Вернемся к физике. Что зажигает лампочку? Электрическое напряжение. Минус и плюс... Выходит, в жизни каждого из нас будет все — и тяготы, и счастье, и победы, и поражения. Сплошные плюсы не зажгут лампочку, понимаете, о чем я?
— В юбилей принято вспоминать родителей и детство, которое не выбирают. Какое досталось вам?
— Тяжелое. Родители работали с утра до ночи, я не видел их толком лет до семи, поскольку ходил в детский сад на пятидневку. Бывало, и на выходные не возвращался домой. Заболел кто-то в группе, объявили карантин — не выйти. Печально... Хочется видеть маму и папу, скучаешь. Но в нашем саду были замечательные воспитатели, помню их до сих пор. Меня все любили, хвалили. Волшебное детство. Наверное, такое же, как у большинства советских детей. Постоянно что-то происходило — я пел, танцевал, влюблялся. А потом пошел в первый класс, и мир обрушился. Я даже представить себе не мог, насколько он жестокий.
— Чем же?
— А пересмотрите фильм «Доживем до понедельника». Помните парнишку Генку Шестопала? Поэта и мечтателя, который сжег сочинения на тему «Мое представление о счастье». Счастье — это когда тебя понимают...
Тот мальчик — это я! Мы даже внешне похожи. Но у меня в отличие от него не было такого прекрасного учителя, которого сыграл Тихонов. Зато была замечательная учительница русского языка и литературы — Ася Федоровна, она единственная из всех педагогов поняла, что за мальчик Гарик Сукачев. Что любит и знает литературу, пишет стихи с семи лет. И вообще мальчик не простой. Вот и все!
В любые времена становление человека сталкивается с непониманием окружающих, и я не исключение. Класс у нас был хороший, но школу я ненавидел! Тягучая, опасная, враждебная масса, которая не принимала меня. А я — ее. Но именно там возникла женщина по имени Ася Федоровна. Для нее я был не массой, а другим, не таким, как все, устроенным иначе.