Карантинное чтение: как получить искусственное золото
Продолжаем публикацию научно-фантастических рассказов, которые помогут вам скрасить домашнюю изоляцию. На этой неделе публикуем рассказ российского писателя Евгения Гаркушева «Две минуты реального времени». Приятного чтения!
Евгений Гаркушев - известный российский фантаст и журналист, лауреат престижной литературной премии «Роскон», печатается с 1994 года. Автор 20 книг и сборников – как сольных, так и в соавторстве с Андреем Егоровым, Дарьей Булатниковой и другими; составитель нескольких антологий научной фантастики. Наиболее известные произведения – «Ничего, кроме магии», цикл «Космические каторжники», сборник «Плюшевые самураи».
Нельзя сказать, чтобы наш исследовательский центр занимался чем-то особенно скверным. Мы не работали с чумными бактериями или зловредными вирусами, не создавали бомб, способных разом уничтожить сто тысяч человек. У нас не было ядохимикатов или боевых лазеров. Единственное — наша деятельность чересчур пахла алхимией. Но проблема заключалась не в сомнительном нравственном характере проекта, а в том, что своими разработками мы ощутимо влияли на ситуацию в мире. А вокруг и так было неспокойно…
Доллар чувствовал себя так неуверенно, что практически сравнялся с юанем — и по покупательной способности, и по популярности среди инвесторов. Биржи лихорадило. Нефть заканчивалась. Газ дорожал. Словом, никакой стабильности и сплошная неразбериха. А мы замахнулись на вечное мерило стоимости, на предмет вожделения красоток и скупердяев, на металл дьявола — золото. Точнее, замахнулись мы на ртуть, но удар, в общем смысле, приходился по золоту.
Как известно, в мире за всю историю человечества добыто менее двухсот тысяч тонн золота. А ртути вокруг много, много больше. И стоит она гораздо дешевле. Я, честно сказать, понятия не имею, сколько, — к нам в исследовательский центр ее привозили железнодорожными цистернами. Судя по цене самого обычного медицинского градусника, цены на ртуть весьма демократичны. О свинце и говорить не стоит. Каждый, кто ходил на рыбалку или потрошил в детстве автомобильные аккумуляторы, знает, что почем. Свинец и ртуть — металлы одной ценовой категории. Золото — совсем другой.
Проблема заключалась только в том, чтобы превратить ядра ртути или свинца в устойчивые ядра золота-197. Радиоактивное золото нам не было нужно, а если и нужно, то в ограниченном количестве, для специфических целей.
Не слишком сложная техническая задача — получить из ртути золото. Если, конечно, ядерные превращения уже открыты. Практически искусственное золото было получено еще в пятидесятых годах двадцатого века. Только овчинка не стоила выделки — мечта алхимиков, трансмутированное из ртути золото, оказалось в тысячи раз дороже естественного. Но когда-то и алюминий был дороже серебра.
Финансировал золотой проект, да и весь наш исследовательский центр, Артур Зильберштейн, гражданин Швейцарии российского происхождения. В нашем распоряжении имелось три реактора, два ускорителя, без счету механических мастерских, заводов и открытая кредитная линия. Руководитель проекта, Павел Иванович Воскобойников, не слишком выдающийся ученый, но прекрасный организатор, обещал Зильберштейну конечный продукт по цене в десять раз ниже рудного золота. Предпосылки имелись.
Цены на золото относительно ведущих мировых валют и прежде сильно качались. Но с открытием нашего центра и декларированием конечных целей широкой общественности динамика курса золота стала коррелировать с вестями из нашего центра… А вести ведь поставляли мы! Зильберштейн, играя на разнице курса, греб деньги экскаватором. Его вложения в наш центр окупились, по моей оценке, еще в первый год. В высокие технологии вкладывать выгодно.
Может быть, Зильберштейну и не нужно было дешевое золото — денег финансовому магнату хватало, хотя спортивный интерес в таких вопросах доминирует над соображениями здравого смысла. Но для Виктора Волкова, гения всех времен и народов, вопрос получения дешевого золота из ртути был делом принципа…
С Виктором я познакомился еще в университете. Гений, он и на физфак поступил в пятнадцать лет. В качестве докторской диссертации двадцатидвухлетний Волков представил свои работы по созданию портативного ртутного сепаратора. Мини-ускоритель без труда разделял изотопы ртути. Казалось бы, не слишком сложная задача. Ядро одного изотопа легче, другого — тяжелее. Но попробуй сепарируй! Волков задачу решил изящно, добился проявления неординарных квантовых эффектов в сильных магнитных полях. Впрочем, кому сейчас интересны ртутные сепараторы? История, подозреваю, началась не с того, что Волков возжелал превратить ртуть и свинец в золото для богатого гражданина Швейцарии Артура Зильберштейна, а с большой любви.
У нас, физиков, для любви, как правило, весьма ограниченный коридор возможностей. Особенно в студенческие годы. Учиться нужно много и упорно, поэтому за пределы факультета, или, точнее сказать, валентной зоны — студгородка, столовой да спортзала, — не выберешься. Там крутятся такие же физики. Не только юноши, но и девушки. Некоторые, конечно, заводят романы с коллегами — от бескормицы. Но девушек мало. К тому же два физика в паре — это уже чересчур. Физик, как фермион в квантовом состоянии, должен быть один. Идеальный физик в вакууме.
Словом, впервые Виктор влюбился в юную журналистку, которая брала у него интервью для студенческой газеты курсе на четвертом. Волков проявил себя на очередном конкурсе, и опрашивать президентского стипендиата послали корреспондента студенческой газеты Елену Сумарокову.
Леночка погладила Волкова по шерстке, сама того почти не заметив, обворожила, написала заметку выше всяких похвал, сфотографировала в нужном ракурсе… Но о том, чтобы крутить роман с хмурым физиком, и не подумала. Эффектная блондинка с короткой стрижкой, живая и легкомысленная, имела совсем другие жизненные приоритеты. Волков тогда был всего только стипендиатом, да еще и вечно занятым. А девушкам желательно внимание или, на худой конец, богатые материальные возможности — если с вниманием туго.
Леночка упорхнула из жизни Виктора, очень быстро вышла замуж за опытного и успешного коллегу, отправилась с ним в Южную Америку, а там утонула в Амазонке. Катер перевернулся. Муж, что характерно, выплыл. Очень горевал. Но женился снова через два года. А Волков не женился. И никого никогда больше не любил.
Правда, скверный характер Виктора после встречи с любовью, а потом ее утраты изменился, как ни странно, в лучшую сторону. У нас с ним возникли даже приятельские отношения. На почве совместной работы.
Женечка Старкова, приятная полненькая брюнетка, один из лучших сотрудников центра Зильберштейна — тоже журналистка, между прочим, — кормила его и меня пирожками, причем его — активнее, чем меня. Оно и понятно. Перспективный кавалер.
Волков числился заведующим креативным отделом. Так это у нас называлось! Не главный инженер какой-нибудь. Главный инженер — тот же завхоз, на которого шишки сыплются, как и на директора. А Волков — ведущий изобретатель, креативщик. Я работал заведующим научным отделом.
Забавная ситуация. Моя должность даже красивее и серьезнее звучала, хотя на деле я руководил не исследованиями и не теоретическими разработками, а подготовкой статей в научные журналы. Но не в названии соль…
А Женечка интерпретировала результаты работы Волкова и мои статьи для научных журналов в материалы для широкой прессы. Под неусыпным контролем Зильберштейна. За ней, как и за Волковым, всегда ходили два телохранителя, чтобы инсайдерская информация никуда не просочилась. Из всех обитателей нашего этажа только у меня телохранителей не было, потому что мой отдел готовил материалы для открытого доступа. Закреплял приоритеты.
Накануне «черной среды» — в «золотой» вторник — Волков пригласил меня и Женечку в свой испытательный ангар. Дело у нас было поставлено на широкую ногу, ангар был размером с футбольное поле. Гений загадочно улыбнулся, сообщил:
- Зильберштейн еще не видел. Воскобойников не знает. А вам покажу. Оправдались вложения нашего креозота.
Волков, надо заметить, был узконаправленным гением. Историю знал слабо. Потому и припечатал Зильберштейна не именем легендарного лидийского царя, а химическим веществом. А может, шутил. Чувство юмора у него было своеобразное. Когда Виктор достал из кармана черную коробочку, я не удивился и не взволновался. Просто ждал. У Волкова вечно что-то болталось в карманах. Коробочка, правда, была внушительных размеров для карманной. С половину сигаретного блока. И черного цвета. К черному Виктор питал слабость.