И предали шпагу свою. Как наши этические компромиссы приблизили катастрофу
Когда мы будем искать причины произошедшего со страной, хорошо бы не забыть, как мы отступали от твердой буквы присяг, торжественных обещаний и этических кодексов ради практических удобств и при общем согласии, что так поступают все
Я не о разрушении Конституции и государства. С этим понятно. И сами поправки в Конституцию, и то, как они вносятся, означают полное отрицание права. «Обнуление» — это манифестация того, что начальство может делать все, что хочет, а фарсовые статьи о Боге и горячих обедах — что правового регулирования нет вообще. Как если вместо правил дорожного движения опубликовать сказку о волке и семерых козлятах и предложить именно ею руководствоваться при организации транспортных потоков. Нет больше в России ни Конституции, ни государства — есть самовластье и произвол.
Я не о том, чем это кончится — плохо кончится. Когда все это рухнет, не будет ни одного института, который мог бы взять на себя ответственность за страну: власть разрушает и превращает в жалкую имитацию все, что еще сохранилось. Все придется начинать с нуля в условиях конкуренции вооруженных формирований, принадлежавших ранее к различным силовым структурам, а сейчас представляющих собой лишь частные армии. А на это будет накладываться противостояние различных, не признающих друг друга Комитетов национального спасения и желающих отделиться территорий.
Я о людях. История уничтожения нашего государства (а оно ведь нужно людям, не зря его придумали), история погружения страны во мрак и безнадежность — это история бесконечной серии предательств.
В литературе, в преданиях в группе — будь то апостолов, партизан или сыщиков — обычно все более или менее достойные, а один — предатель. А у нас наоборот — один, хорошо — два более или менее держатся, хотя тоже успевают трижды отречься еще до петуха, а на остальных и вовсе клейма ставить негде.
И ладно бы под пыткой предавали, под угрозой расстрела, голодной смерти детей. За всякие жалкие вещи, с бессмертием души несопоставимые.