Вокруг саммита
Потсдамская конференция была настолько масштабным и важным мероприятием, что оставила свой след в истории не только политическими решениями, но и событиями за пределами стола переговоров.
Где соберёмся?
Вскоре после капитуляции Германии «Большая тройка» начала обсуждать вопрос о новой встрече, получившей условное название «Терминал», и, конечно же, о месте такой встречи. Черчилль в письме Трумэну от 11 мая 1945 года предлагал какой-нибудь неразрушенный город Германии, но, главное, — за пределами советской военной зоны. Но ни американцы, ни британцы не захотели принять на себя функции принимающей стороны, их взяла на себя советская сторона, и в итоге по предложению Сталина конференцию было решено устроить в Берлине, что, по мнению генералиссимуса, было политически правильно. Но сама столица была настолько разрушена, что найти там какое-то подходящее место для столь ответственной встречи было практически невозможно. В конечном счёте конференция «переехала» в берлинский пригород Потсдам.
Когда соберёмся?
Необходимость встречи никто не отрицал, но сроки её проведения вызывали споры. У каждой из сторон были свои соображения. Британцев смущали предстоящие в июле парламентские выборы, на которых консерваторы могли проиграть, и Черчилль, желавший лично участвовать в конференции, настаивал на том, чтобы она состоялась в середине июня. Трумэну это было слишком рано, потому что он хотел дождаться испытания атомной бомбы и с его результатами появиться в Потсдаме, чтобы иметь в руках мощный инструмент против Сталина. Генералиссимусу же (его так в Потсдаме называл Черчилль) в общем-то дата встречи была безразлична, но он решил «поощрить» новичка саммита Трумэна (он стал президентом США после смерти в апреле 1945 года Франклина Рузвельта) и согласовал с американским представителем Гарри Гопкинсом 15 июля как дату созыва конференции. Черчилль был вынужден согласиться, но прихватил с собой в Потсдам лидера лейбористов Клемента Эттли — на случай поражения на выборах. Так и случилось: консерваторы проиграли, и Эттли 28 июля сменил Черчилля в составе «Большой тройки».
Делясь с партнёрами по переговорам впечатлениями о поездке на поезде из Москвы в Берлин, Сталин удовлетворённо заметил: «Чувствуется, наши войска со вкусом поработали над Берлином. Проездом я видел всего лишь десяток уцелевших домов».
Как конференцию назовёшь…
Кодовое название «Терминал» применительно к Потсдамской конференции предложил Черчилль. Он писал Сталину 15 июня: «Я предлагаю, чтобы мы пользовались условным обозначением “Терминал” для предстоящей Берлинской конференции. Согласны ли Вы?» Помощник Молотова в своём переводе послания сделал справедливое примечание, что английское слово «терминал» означает не только «вокзал», но и «заключительный, конечный». Сталин и Молотов проигнорировали этот пророческий намёк. На том же листе Молотов набросал от руки ответное послание от имени Сталина: «Получил Ваше послание от 15 июня. С Вашим предложением о “Терминале” согласен».
Точность — вежливость королей
Британская делегация прибыла 15 июля в Германию самолётом, а американцы добирались до побережья Франции на крейсере «Куинси», оттуда вылетели в Берлин на самолёте президента США «Священная корова» и тоже приземлились в согласованную дату — 15 июля. Сталин же, не любивший перелёты, добрался до Берлина вместе с другими членами делегации только 16 июля, опоздав на сутки. Пришлось извиняться. Генералиссимус оправдывался тем, что его задержали переговоры с китайцами, а летать самолётами ему запретили врачи.