Сотворение Одессы-мамы, или Как Моисей Винницкий стал Беней Криком
Одесса считается столицей преступного мира дореволюционной России. Городу повезло. У него был Бабель. Его «Одесские рассказы», сразу приобретшие популярность и разошедшиеся на цитаты, так и просились на экран.
В 1925 году Бабель начал писать сценарий «Беня Крик» для 1-й фабрики Госкино. Предполагалось, что картину сможет поставить Сергей Эйзенштейн параллельно со съёмками в Одессе южных эпизодов фильма «1905 год» (впоследствии «Броненосец Потёмкин»). Эйзенштейн проявлял интерес к сценарию Бабеля, но, по-видимому, параллельные съёмки двух фильмов оказались делом нереальным.
По этому поводу досадовал известный кинокритик и историк «еврейского кино» в России Мирон Черненко: «По ничтожной производственной случайности изменилась вся история советского кино, ибо сними Эйзенштейн “Беню Крика”, “Броненосца Потёмкина” могло и не быть, а место его заняла бы сага о похождениях одесского бандита, выходца из еврейской Молдаванки, на протяжении всей своей уголовной жизни воплощавшего в жизнь популярный большевистский лозунг первых лет революции — “грабь награбленное”».
Как бы то ни было, советско-еврейский «Крёстный отец» не состоялся. В конце концов Бабель передал сценарий «Бени Крика» на Одесскую кинофабрику ВУФКУ (Всеукраинское фотокинообъединение). Фильм в итоге поставил Владимир Вильнер в конце 1926 года.
Если вычленить политическую составляющую картины и свести её задачу к развенчанию бандитизма, о чём открыто говорили авторы, то она довольно ясна: царская полиция не смогла справиться с налётчиками Бени, та же участь постигла и милицию Временного правительства. И лишь большевики покончили с бандитами. Правда, до этого немного посотрудничав с ними.
Ещё до начала съёмок противники «героизации» Бени Крика развернули кампанию против будущего фильма. Любопытно, что наряду с прочим их подозревали в антисемитизме! «Теперь ставят “Беню Крика” — апофеоз еврея-хулигана: плохая услуга евреям, плохое средство для борьбы с хулиганством!.. Не проявляется ли в этих сценах скорее скрытый, быть может, бессознательный антисемитизм мещан-постановщиков?» — задавался вопросом один из бдительных кинокритиков.
Вильнер был вынужден защищаться. Он говорил корреспонденту одесских «Вечерних известий» в день премьеры фильма: «Разрешение идеологической линии картины требовало большого внимания и осторожности. Мне как постановщику приходилось всё время отделываться от воздействия насыщающих одесский воздух романтических легенд о “благородном налётчике” Мишке Япончике и ориентироваться на необходимость затушёвывания какой бы то ни было бандитской героики».
«Мишка олицетворял своеобразный вызов, брошенный официальным властям еврейской “улицей”, пусть даже в такой уродливой форме, — считают историки кино Юрий Морозов и Татьяна Деревянко. — Советская власть сразу поняла, какую опасность представляют для неё Япончик и две тысячи находившихся в его подчинении бандитов… Его убили на какой-то железнодорожной станции. Но память о нём осталась. Поэтому советская власть и решила развенчать “народного героя” Молдаванки. Речь шла о “низведении этой личности, тёмной во всех отношениях, к образу далёкому от романтизма”. Выполнить столь неблагодарную работу должен был фильм “Беня Крик”».
Если у Вильнера и было намерение «развенчать» Беню Крика, то воплотить его в жизнь ему не слишком удалось. В фильме Беня изображён гораздо более жёстким, чем в рассказах Бабеля, он тем не менее выглядит более человечным по сравнению с большевиком Собковым и его товарищами, сначала спаивающими бандитов, а потом их хладнокровно расстреливающими.
Это не прошло мимо внимания цензоров, выжимки из заключения которых сохранились в «деле» фильма в архиве Госфильмофонда: «Кощунственным извращением исторической правды является клеветническая трактовка отношения к уголовным элементам и выведенному в фильме образу большевика, видящего в банде Бени Крика опору для своей революционной деятельности. Фильм, как и произведение Бабеля, является откровенно антисоветским. Фильм демонстрировался только в Украине».
На самом деле и на Украине «Беня Крик» показан не был, во всяком случае, широко. По одной из версий, его премьера состоялась в январе 1927 года в Киеве, и фильм сразу же был запрещён к показу по распоряжению украинских партийных органов. По другой версии, на просмотре «Бени Крика» в Харькове (тогдашней столице Украины) присутствовал генеральный секретарь ЦК компартии УССР Лазарь Каганович и остался недоволен «романтизацией бандитизма». С этой формулировкой фильм вскоре был снят с проката.
Предполагаемый прототип Бени Крика, Михаил (Моисей Вольфович) Винницкий (известный также как Мишка Япончик), предреволюционное десятилетие провёл на каторге за участие в анархистских экспроприациях и никак не мог совершить приписываемые ему криминальные деяния. Среди достоверно известных «подвигов» Винницкого были налёты на мучную лавку Ланцберга и квартиру Ландера. Арестован он был случайно, в публичном доме на Болгарской улице (на этой же улице располагалась еврейская школа, четыре класса которой окончил будущий «король», — так что от хедера до борделя расстояние было не слишком большим). Приписываемое ему молвой убийство полицмейстера не подтверждается никакими документами, да и суд приговорил 2 апреля 1908 года Винницкого «всего лишь» к 12 годам каторги. Даже учитывая несовершеннолетие подсудимого (Винницкий родился 30 октября 1891 года), в случае совершения теракта, да ещё с использованием взрывчатки, так «легко» он бы не отделался. Освободила мало кому известного анархиста Февральская революция. Так что устроить поджог тюрьмы или полицейского участка в Одессе в царское время Мишка Япончик (прозванный так за широкие скулы и «восточный» разрез глаз) не мог по определению.