Почитать
Тайный год
Михаил Гиголашвили
М.: АСТ, 2017. — 733 с.
«Митрополит Макарий говорил, что надо смириться, что держава наша выпестована на безотлучные муки, ибо только через земные кровавые тернии обретается Царствие Небесное. А Федоська Косой кричал: чем бедней и забитей народ, тем больше он жаждет жить под тираном, надеясь и уповая на него, ища у него защиты и не понимая, что именно тот, кого все считают заступником и защитником, и есть главное зло, как вот нынешний царь московский Иван Кровопийца».
Роман как будто бы исторический. В основе известный эпизод, когда Иван Грозный, оставив престол, на год затворился в Александровой слободе. Историю, правда, Гиголашвили представляет вольно и свободно, и интересует она его постольку поскольку. Как обратная перспектива современности, в частности. Забавнее — эксперимент с языком, который только прикидывается исторической реконструкцией. На самом деле автор использует архаику (и псевдоархаику) не в реставрационных, а в выразительных целях.
Краткая всемирная история
Герберт Уэллс
СПб.: Пальмира, 2017. — 350 с.
Знаменитый писатель-фантаст пристально вглядывался в прошлое, и не только эта книга, но и четырехтомный труд «Очерк истории» доказывают это. В данном случае это рассказ о человеке от Древнего мира до Второй мировой войны. Уэллс старается говорить о главном: как менялся человек, как менялась цивилизация, что ее формировало. И все-таки главное, что волнует Уэллса, — смысл и цель исторического движения в контексте современного состояния мира: «Вряд ли будет преувеличением сказать, что в настоящее время у рода человеческого повредился рассудок и у него нет ничего более настоятельного, чем восстановить умственный самоконтроль. Мы считаем человека безумным, если руководящие им мысли настолько не соответствуют окружающей действительности, что он опасен и для себя, и для общества. Такому определению безумия вполне соответствует нынешнее человечество».