Северный путь. Заметки путешественника
Часть Третья. Рускеала — Сортавала — Выборг — Новгород
Маршрут
- Рускеала: Москва — Кириллов — Медвежьегорск — Терский Берег Белого Моря — Мурманск — Териберка — Чупа – Петрозаводск — Рускеала — Выборг — Великий Новгород
- Протяженность маршрута: 5 200 км
- Транспорт: Hummer Н2, Hummer Н3
Итак, мы добрались до Рускеалы. Гостиница «Царь горы» находилась на одноимённой базе отдыха и скорее напоминала хостел для туристов, чем отель с номерами люкс. Мы остановились у административного корпуса и вышли на площадку, засыпанную крупным щебнем. Я сразу заметил маленький прудик с утками, и моё сердце остановилось. В ту же секунду Зверобой и Захар рванули к воде. Всё, подумал я, сейчас будет дневной вариант Варфоломеевской ночи: собаки прыгнут в озеро и сожрут уток, которые в агонии огласят окрестности громким прощальным кряканьем, постояльцы будут в шоке, дети станут плакать, а бабушки креститься. Моя спина моментально вспотела, но собаки, по непонятным причинам, не проявив интереса к водоплавающим, убежали по своим делам. В этот момент сын Иван, увидев под ногами любимые камни, собрал их в ладошки и принялся бросать в пруд — утки не шелохнулись, не обращая никакого внимания на опасную бомбардировку. И только тогда я наконец заметил, что они резиновые. Не знаю, как вы, но я такую инсталляцию видел впервые. Присмотревшись повнимательнее, я понял смысл балагана — вода в пруду переливалась чёрной рябью и отдавала жутким запахом. Кто станет плавать в ней по доброй воле? Никто!
В общем, начало было положено. Находясь под его впечатлением, я пошёл регистрироваться. Номер находился на первом этаже и имел отдельный вход с улицы. Его окна смотрели на невысокий забор и крутой холм, доверху заросший кустарником. Ни столовой, ни ресторана в гостинице не было, и это ужасно расстроило. Администратор Людмила посоветовала пообедать в кафе «Точка на карте», в 20 километрах в сторону от Сортавалы. Мы видели его по пути, и выглядело оно стильно и многообещающе, правда, не слишком вписывалось в окружающую действительность — здание из стекла и стали у разбитой трассы смотрелось неуместно. Оставив «Штирлица» на стоянке у входа, мы поднялись в зал и взяли обед на троих. Надо сказать, что форма совершенно не соответствовала содержанию — еда была невкусной, приготовленной без души, возможно, даже не сегодня и уж точно не по старым карельским рецептам. Мы сидели на балконе, осматривали аккуратно стриженный газон, делились впечатлениями от поездки, и умиротворяющий покой места отчасти скрашивал вкус отвратительного борща.
Теперь, когда у нас появились силы, настал час осмотреть достопримечательности Рускеалы. И начали мы с не самого популярного. Перед обедом я спросил у Людмилы, что она посоветует посмотреть. «Можно съездить на место съёмок фильма «А зори здесь тихие…» или на Мраморный каньон». Потом, взглянув на нашу машину, добавила: «А может, вы хотите смотаться на заброшенный Мраморный карьер? Там ни единой души, и подъехать можно к самой воде». Нужный поворот мы заметили издалека, спускаясь по затяжному склону, когда из-за густого кустарника возникли высокие стены каньона и бирюзовая гладь озера. На берегу стоял столик, сделанный из деревянного щита и пары небольших чушек, а рядом, на плоском камне, закопчённый чайник. У самой воды лежал букет нивяника — гигантских белых ромашек. Видимо, местные любят здесь отдыхать, но сегодня нас встретили только чайки, чьи крики бесконечным эхом отражались от чаши карьера — казалось, в небе парит целая стая. Сложив ладони рупором, я проорал: «Есть кто живо-о-о-ой?!» И по камням покатилось: «Вой, вой, вой!» Крикнул и почувствовал себя идиотом. Взрослый человек, с бородой, и такое ребячество! Эхо прокатилось волной и отразилось рикошетом. Мраморные скалы отвесной стеной уходили в воду на неведомую глубину. Я достал из багажника фотоаппарат и полез на пригорок, тропинка шла по самому краю, каменная крошка брызгами летела вниз от любого неосторожного движения. Зверь и Захар прыгали с камня на камень, словно горные бараны, и, казалось, они вот-вот упадут. Но собаки и не собирались падать, вместо этого они нашли в кустах какую-то тухлятину, и теперь от них пахло, как от шведской селёдки сюрстремминг. Мика ругалась, а они улыбались — наверное шипперке единственная порода, у которой такая выразительная мимика. Пришлось привязать их к дереву, иначе они непременно продолжили бы свой дурно пахнущий пир. С этим решением они, понятно, были категорически не согласны… На прощанье эхо откликнулось рёвом мотора и стихло теперь уже навсегда.